Добби остановился перед печью и указал пальцем.
— Винки, сэр! — сказал он.
Винки сидела у огня на табуретке. В отличие от Добби, она явно не бросалась в погоню за одёжкой. На ней были аккуратная маленькая юбочка и блузочка с подобранной синей шляпкой, в которой были проделаны специальные дыры для её больших ушей. Правда, в отличие от вещей из странного гардероба Добби, каждая из которых была настолько вычищена и отутюжена, что выглядела как новая, Винки явно не заботилась о своей одежде вообще. Вся её блузка была покрыта пятнами от супа, а в юбке прожжена дыра.
— Привет, Винки, — сказал Гарри.
Губы Винки задрожали. Затем она разрыдалась, да так, что слёзы хлынули ручьём из её больших карих глаз, прямо как тогда на Кубке мира по Квиддитчу.
— О боже, — вздохнула Гермиона. Они с Роном последовали за Гарри и Добби вглубь кухни. — Винки, не плачь, пожалуйста, не надо…
Но Винки зарыдала ещё сильнее. Добби, с другой стороны, улыбался Гарри.
— Не желает ли Гарри Поттер чашечку чаю? — пропищал он громко, перекрывая всхлипы Винки.
— Гм-м… давай, — сказал Гарри.
В миг шесть домовых подскочили к нему, держа большой серебряный поднос, на котором был выставлен чайник, чашки для Гарри, Рона и Гермионы, кувшинчик с молоком и большая тарелка с печеньем.
— Вот это сервис! — заметил Рон, на которого это произвело сильное впечатление. Гермиона сердито на него посмотрела, но домовые выглядели очень польщёнными; они низко поклонились и удалились.
— Как долго ты здесь, Добби? — спросил Гарри, пока тот суетился над чаем.
— Всего неделю, Гарри Поттер, сэр! — счастливо отвечал Добби. — Добби пришёл встретиться с профессором Дамблдором, сэр. Видите ли, сэр, домовому, который был отпущен, очень трудно найти новое место, сэр, действительно очень трудно…
При этих словах Винки взвыла ещё громче, её нос в виде расквашенной помидорки закапал всю её блузку, но она не делала ни единой попытки остановить поток.
— Добби путешествовал по стране целых два года, сэр, пытаясь найти работу! — пищал Добби. — Но Добби не нашёл работу, сэр, потому что Добби хочет теперь оплаты!
Домовые по всей кухне, которые с интересом прислушивались к разговору и поглядывали на них, при этих словах все как один отвернулись, как если бы Добби сказал что-то исключительно грубое и неприличное. Гермиона, однако, заметила:
— Молодец, Добби!
— Спасибо, мисс! — улыбнулся ей Добби всеми своими зубами. — Но большинству волшебников не нужен домовой, который хочет оплаты, мисс. — Это уже не домовой! — говорят они, и захлопывают дверь перед носом Добби! Добби любит работу, но он хочет носить одежду и хочет, чтобы ему платили. Гарри Поттер… Добби нравится быть свободным!
Хогвартские домовые начали потихоньку отступать подальше от Добби, как будто у него была какая-то заразная болезнь. Винки не двинулась с места, хотя громкость её плача определённо скакнула ещё выше.
— А затем, Гарри Поттер, Добби идёт в гости к Винки и узнаёт, что Винки тоже освободили, сэр! — вдохновенно продолжал Добби.
При этих словах Винки бросилась с табуретки лицом вниз на вымощенный камнем пол и замолотила по нему маленькими кулачками, громко завывая от горя. Гермиона торопливо опустилась на колени рядом с ней и пыталась утешить её, но все её усилия не принесли ни малейшего видимого результата. Добби продолжал свой рассказ, пронзительно перекрикивая рыдания Винки.
— А затем Добби пришла в голову мысль, Гарри Поттер, сэр! — Почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе? — спросил Добби. — Где найдётся столько работы, что хватит для двух домовых? — спросила Винки. И Добби подумал, подумал, и придумал, сэр! Хогвартс! Так Добби и Винки пришли встретиться с профессором Дамблдором, сэр, и профессор Дамблдор взял нас к себе!
Добби расцвёл, и счастливые слёзы снова заблестели на его глазах.
— И профессор Дамблдор сказал, он будет платить Добби, сэр, если Добби хочет платы! И вот Добби — свободный домовой, сэр, и Добби получает галлеон в неделю и один выходной в месяц!
— Не очень-то много! — критически заметила Гермиона с пола, перекрикивая плач Винки и удары её кулачков.
— Профессор Дамблдор предложил Добби десять галлеонов в неделю и выходные субботу и воскресенье, — сказал Добби, внезапно поёжившись, как будто сама мысль о таких богатстве и праздности была для него пугающей, — но Добби отверг это, мисс… Добби любит свободу, мисс, но он не хочет слишком многого, мисс, он больше любит работу.
— А сколько профессор Дамблдор платит тебе, Винки? — спросила Гермиона мягко.
Если она рассчитывала немного утешить её этим, она жестоко ошибалась. Сначала Винки и вправду перестала плакать, но когда она подняла на Гермиону свои большие карие глаза, на её заплаканном лице внезапно отразилась ярость.
— Винки бесчестный домовой, но Винки ещё не платят! — завизжала она. — Винки не пала ещё так низко! Винки достаточно стыда от того, что её освободили!
— Стыда? — непонимающе переспросила Гермиона. — Но, Винки, пойми! Это мистер Крауч должен стыдиться, а не ты! Ты же не сделала ничего дурного, он поступил с тобой просто ужасно…
При этих словах Винки прижала руки к дыркам в своей шляпе, зажав уши так, чтобы ничего не слышать, и заверещала:
— Вы не оскорбляйте моего хозяина, мисс! Вы не оскорбляйте мистера Крауча! Мистер Крауч — хороший волшебник, мисс! Мистер Крауч прав, что выгнал плохую Винки!
— У Винки большие проблемы с адаптацией, — пропищал Добби конфиденциальным тоном. — Винки забывает, что она больше не привязана к мистеру Краучу, ей позволено говорить всё, что она думает, но она этого не делает.
— Так домовые не могут говорить всё, что думают о своём хозяине? — спросил Гарри.
— О, нет, сэр, нет, — ответил Добби, внезапно посерьёзнев. — Это одно из правил подчинения домовых, сэр. Мы храним их секреты и наше молчание, сэр. Мы поддерживаем честь семьи, и мы никогда не говорим дурно о ней — хотя профессор Дамблдор сказал Добби, что не настаивает на этом. Профессор Дамблдор сказал нам, мы можем… можем…
Добби нервно оглянулся и придвинулся поближе к Гарри. Гарри наклонился к нему. Добби зашептал:
— Он сказал, мы можем называть его хоть старым чокнутым чудилой, если нам так нравится, сэр! — и Добби выдавил испуганный смешок.
— Но Добби не хочет этого, Гарри Поттер, — продолжал Добби громко, встряхивая головой так, что его уши хлопнули. — Добби очень любит профессора Дамблдора и горд хранить его секреты и наше молчание для него.
— Но уж про Малфоев ты можешь теперь говорить всё, что пожелаешь? — улыбаясь, спросил Гарри.
Лёгкий испуг отразился в больших глазах Добби.
— Добби… Добби мог бы, — с сомнением сказал он и пожал маленькими плечами. — Добби мог бы рассказать Гарри Поттеру, что его бывшие хозяева были… были… плохие Тёмные Маги!
Мгновение Добби стоял, дрожа всем телом, охваченный ужасом от собственной смелости, а затем ринулся к ближайшему столу и принялся с силой биться о него головой, визжа: — Плохой Добби! Плохой Добби!
Гарри ухватил Добби сзади за галстук и оттащил его от стола.
— Спасибо, Гарри Поттер, спасибо, — просипел Добби, потирая голову.
— Тебе просто нужно почаще практиковаться, — заметил Гарри.
— Практиковаться?! — яростно выкрикнула Винки. — Ты должен стыдиться, Добби, так говорить о своих хозяевах!
— Они не хозяева мне больше, Винки! — отрезал Добби. — Добби больше не волнует, что они об этом думают!
— Ох, какой ты плохой домовой, Добби! — причитала Винки, слёзы вновь заструились по её лицу. — Бедный мой мистер Крауч, что он делает без Винки? Он нуждается во мне, ему нужна моя помощь! Я прислуживаю Краучам всю свою жизнь, и мать моя служила до меня, и бабушка моя служила до неё… ах, что бы сказали они, если бы узнали, что Винки освободили? Позор, какой позор! — она зарылась лицом в юбку и завыла.
— Винки, — сказала Гермиона твёрдо, — я совершенно уверена, что мистер Крауч прекрасно обходится без тебя. Знаешь, мы видели его и…