— Не могла помолчать? — упрекнул Гермиону Рон. — Они нас больше не пустят. Как мы теперь у Винки про мистера Крауча выведаем?
— Как будто ты об этом беспокоишься! — парировала Гермиона. — Тебе бы только живот набить.
В общем, денек выдался ничего себе. Вечером все трое уселись в гостиной за домашнюю работу. Рон с Гермионой все время переругивались, Гарри, в конце концов, не выдержал, взял еду для Сириуса и один пошел в совятник.
Маленькому Сычику было не по силам одному взлететь на гору с целым окороком, и Гарри взял ему в подмогу пару школьных сипух. В полете они представляли весьма необычное зрелище: две большие совы, одна маленькая и кулек между ними. Гарри проводил их взглядом, облокотился на подоконник и стал глядеть на окрестности замка. Смеркалось. Темные верхушки деревьев волновались и шумели от ветра, трепетали паруса дурмстрангского корабля. Из печной трубы хижины Хагрида в клубах дыма вылетел филин, полетел к замку, обогнул совятник и скрылся из виду. Гарри поглядел вниз: Хагрид усердно копал перед хижиной землю. Что это он там копает? Похоже на новую грядку. А, может, и нет. Из кареты Шармбатона вышла мадам Максим. Она подошла к Хагриду и определенно попыталась завести с Хагридом разговор. Гарри, конечно, не мог их слышать; Хагрид перестал копать, оперся на лопату, но похоже, не был расположен к беседе, потому что очень скоро мадам Максим вернулась в свою карету.
Гарри не хотелось снова идти в гостиную Гриффиндора и слушать перебранку Рона с Гермионой. Он остался в совятнике до темноты и глядел, как Хагрид копает землю; потом одна за другой начали просыпаться совы и улетать на охоту, и Гарри отправился спать.
К утру запасы плохого настроения у Рона и Гермионы истощились. Накануне Рон с мрачным видом предсказывал, что из-за Гермионы эльфы-домовики нарочно станут плохо готовить для Гриффиндора, но Рон ошибся, и яичница с беконом и копченая рыба на завтрак были такими же вкусными, как и всегда, чему Гарри несказанно обрадовался.
Прилетели совы и принесли почту. Гермиона нетерпеливо приглядывалась к кружащим над головами птицам.
— Перси еще не написал ответ, — сказал Рон. — Мы же только вчера Буклю отправили.
— Да нет, просто я подписалась на «Пророк», надоело все новости узнавать от слизеринцев, — ответила Гермиона.
— Вот молодец! — ответил Гарри и тоже стал глядеть на сов. — Гляди-ка, Гермиона, вон та летит к тебе. Везет же...
К Гермионе спускалась серая сова.
— Это не газета, — разочарованно сказала Гермиона. — Это...
Серая сова села на стол прямо перед ней и едва не угодила в тарелку, следом прилетели четыре сипухи, большая бурая сова и неясыть.
— Ты что, сразу на все газеты и журналы подписалась? — спросил Гарри и едва успел схватить бокал Гермионы: совы стали толкаться на столе, потому что каждая желала доставить свое письмо первой, и бокал чуть не сшибли.
— Да что же это... — Гермиона взяла письмо у серой совы, распечатала и стала читать. — Ну, это уж! — пролепетала она, краснея.
— Что там такое? — поинтересовался Рон.
— Это... глупости какие-то... — Гермиона передала письмо Гарри. Оно было написано не от руки, а составлено из букв, вырезанных, должно быть, из «Пророка» и наклеенных на лист бумаги.
Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим маглам.
— Они все такие! — растерянно сказала Гермиона, распечатав все остальные письма. — «Гарри Поттер найдет кого-нибудь и получше...» «Сварить бы тебя в лягушачьей икре...» Ай!
Гермиона раскрыла последний конверт, и ей прямо на руки полился желто-зеленый кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли желтые, как от ожога, пузыри.
Рон осторожно взял конверт, понюхал и сказал:
— Неразбавленный гной бубонтюбера.
Гермиона попыталась стереть ядовитый сок с рук салфеткой и заплакала от боли, кожа покрылась язвами и распухла, словно Гермиона надела толстые бугристые перчатки.
— Беги в больничное крыло, — посоветовал Гарри. Совы, что принесли Гермионе письма поднялись и улетели. — Мы скажем мадам Стебль, где ты.
Гермиона прижала руки к груди и выбежала из Большого зала.
— Я ведь ее предупреждал: не зли Риту Скитер! — сказал Рон. — Вот, послушай, что тут пишут. — Он взял одно из писем и прочитал: — «Я прочитала в „Ведьмином досуге“ о том, как ты дурачишь Гарри Поттера, а он уже и так много натерпелся. В следующий раз я найду конверт побольше и пришлю тебе настоящее проклятие». Ну, теперь на нее посыплется! Надо ей быть осторожней.
На урок травологии Гермиона так и не пришла. После травологии Гарри и Рон вышли из теплицы и направились на уход за волшебными существами, а из замка в это время вышли и стали спускаться по лестнице Малфой, Крэбб и Гойл. Позади шла со своими подружками из Слизерина Пэнси Паркинсон, они перешептывались и хихикали. Пэнси заметила Гарри и крикнула:
— Поттер, ты что, расстался со своей любовью? То-то она за завтраком расстроилась!
Гарри не ответил: незачем ей знать, каких бед наделала статья в «Ведьмином досуге», только позлорадствует.
На прошлом уроке Хагрид объявил, что единорогов они уже прошли до конца. Еще издали дети увидели, что он ждет их перед хижиной, а у его ног стоят открытые деревянные ящики. У Гарри по телу побежали мурашки от мысли, что это, может быть, новый выводок соплохвостов. Он с опаской подошел, издали заглянул в ящики и вздохнул с облегчением: там сидели совсем не соплохвосты, а черные пушистые длинноносые зверьки. Передние лапы у зверьков были плоские как лопаты; зверьки вежливо глядели на учеников, искренне удивляясь и не понимая, чем они обязаны такому вниманию.
— Это нюхлеры, — сказал Хагрид, едва ученики обступили ящики. — А живут они больше в шахтах. Любят разные блестящие штуки... ну вот, полюбуйтесь.
Пэнси Паркинсон громко взвизгнула. Один из зверьков ни с того ни с сего подпрыгнул и вцепился бы зубами в наручные часы Пэнси, если бы она вовремя не отпрыгнула.
— За версту драгоценности чуют, — радостно сообщил Хагрид. — Давайте-ка устроим маленькое соревнование. Вон там, видите, вскопано? — Хагрид указал на тот самый клочок земли, что он копал, когда Гарри стоял у окна совятника. — Я там зарыл золотые монеты. Чей нюхлер найдет больше всех, тот получит приз. Только все украшения с себя снимите. Выбирайте себе по нюхлеру, сейчас начнем.
Гарри снял часы и спрятал в карман. Часы, правда, не ходили, и он носил их по привычке. Потом он выбрал себе зверька, взял на руки, и нюхлер тут же сунул длинный нос ему в ухо и с интересом понюхал. До того он был пушистый и мягкий, что походил на игрушку.
— Эва! А этот чей? — воскликнул Хагрид, глядя в один из ящиков. — Кого у нас нет? Где Гермиона?
— Пошла в больничное крыло, — ответил Рон.
— Потом расскажем, — тихо прибавил Гарри: Пэнси Паркинсон подслушивала.
Такого веселого урока ухода за волшебными существами у них еще не было. Нюхлеры ныряли во вскопанную землю, словно в воду, выныривали, спешили к своим студентам и выплевывали им в руки золотые монеты. Зверек Рона старался усерднее других, и скоро у Рона на коленях выросла хорошая кучка золота.
— Хагрид, а можно такого купить и держать дома, как домашнее животное? — восхищенно спросил Рон, когда его нюхлер в очередной раз нырнул в землю, обдав его дождем из комьев земли.
— Можно. Только твоя мама этой животине не обрадуется, нюхлер весь дом сроет, — улыбнулся лесничий. — Сдается мне, они нашли все, я сто монет-то всего и зарыл, — прибавил он, обходя взрытую землю. Зверьки, однако, продолжали нырять. — А вот и Гермиона.
Гермиона, и правда, шла к ним по лужайке. Руки у нее были забинтованы, и выглядела она неважно. Пэнси Паркинсон сощурилась, глядя на нее.
— Ну, поглядим, у кого сколько, — сказал Хагрид. — Сосчитайте-ка монеты. Воровать без толку, Гойл, золото лепреконское, — Хагрид сощурил свои черные глаза. — Все равно исчезнет через пару часов.
Гойл с кислой миной вывернул карманы. Оказалось, что больше всех монет нашел нюхлер Рона, и Хагрид подарил Рону большую плитку шоколада из «Сладкого королевства». В замке зазвонили в колокол к обеду. Все отправились в замок, а Гарри, Рон и Гермиона остались помочь Хагриду посадить нюхлеров в ящики. Гарри заметил, что из окна кареты Шармбатона за ними наблюдает мадам Максим.