Гарри будто шарахнуло тонной кирпичей, ну или по крайней мере одним килограммом. Он всё осознал.
И Гарри обнял Гермиону. Она чувствовалась удивительно живой. Гарри захотелось плакать, но он подавил это желание, потому что не знал, вызвано оно воздействием её ауры или нет.
Руки Гермионы обнимали его очень нежно, очень легко. Она будто опасалась сломать его пополам, как использованную зубочистку.
– Итак, – сказала Гермиона, когда Гарри её отпустил. Её юное лицо было столь же серьёзным, сколь чистым и невинным. – Я не сказала аврорам, что ты был там, а также, что всех Пожирателей Смерти убил не Сам-Знаешь-Кто, а профессор Квиррелл. Профессор Флитвик позволил им дать мне только одну каплю Веритасерума, поэтому я могла не говорить. Я просто сказала им, что я помню тролля, а после этого – ничего.
– А, – Гарри обнаружил, что смотрит скорее на нос Гермионы, а не ей в глаза. – И, как по-твоему, что именно произошло?
– Ну-у, – задумчиво протянула Гермиона, – меня съел тролль – честно говоря, мне бы совершенно не хотелось повторять этот опыт в будущем. Затем был очень громкий «бум», и мои ноги снова оказались при мне. Я лежала на каменном алтаре в центре кладбища, в залитом лунным светом лесу, где я никогда раньше не была, и чьи-то отрубленные руки сжимали моё горло. И, понимаете, мистер Поттер, обнаружив, что я нахожусь в столь странной и пугающей ситуации, я решила не повторять ту же ошибку, что и с Трейси в последний раз. Я сразу же поняла, что это устроил ты.
Гарри кивнул:
– Хорошая догадка.
– Я позвала тебя, но ты не ответил, – сказала Гермиона. – Тогда я села и одна из окровавленных рук соскользнула, размазывая по моей рубашке маленькие кусочки плоти, но я не закричала, даже когда огляделась и увидела все эти тела и головы, и осознала, откуда такой запах, – Гермиона перевела дыхание. – Я увидела маски-черепа и поняла, что эти мёртвые люди – Пожиратели Смерти. Я сразу догадалась, что с тобой тут был профессор Защиты, который и убил их всех, но его тело я не заметила. Даже когда профессор Флитвик его осматривал, я не поняла, что это тело профессора Квиррелла. Мёртвым он выглядел… по-другому.
Теперь Гермиона выглядела несколько виновато, Гарри редко видел её такой. Она продолжила тише.
– Мне сказали, что Дэвид Монро пожертвовал жизнью, чтобы вернуть меня из мёртвых – так же, как твоя мама пожертвовала собой ради тебя. Поэтому Тёмный Лорд взорвался снова, когда попробовал прикоснуться ко мне. Я практически уверена, что это не вся правда, но… Я часто очень ужасно думала о профессоре Защиты, мне не следовало так о нём думать.
– Гм, – пробормотал Гарри.
Гермиона сложила руки перед собой в жесте раскаяния и торжественно кивнула.
– Я понимаю, что ты, наверное, слишком тактичен, чтобы сказать мне всё, что ты имеешь право сказать, поэтому я сделаю это за тебя. Ты был прав по поводу профессора Квиррелла, а я ошибалась. Всё, как ты мне и говорил. Дэвид Монро был слегка Тёмным и, конечно, слизеринцем до мозга костей. И с моей стороны ребячеством было считать, что это значит, что он злой.
– Э-э… – произнёс Гарри. Слова давались очень тяжело. – На самом деле, правды об этом никто не знает. Даже директриса не знает. Но, в сущности, ты на сто двадцать процентов была права в том, что он злой. И на будущее я обязательно учту, что, пусть «Тёмный» и «злой» – формально разные характеристики, но они очень сильно коррелируют между собой.
– Ой, – только и ответила Гермиона.
– Ты не скажешь, что ты же мне так и говорила? – спросил Гарри. Его мысленная модель Гермионы вопила: Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛА! РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА ВАС, МИСТЕР ПОТТЕР? РАЗВЕ Я НЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛА? Я ГОВОРИЛА, ЧТО ПРОФЕССОР КВИРРЕЛЛ – ЗЛО-О-О, НО ТЫ МЕНЯ НЕ СЛУШАЛ!!!
Реальная Гермиона лишь покачала головой.
– Я знаю, что он тебе очень нравился, – тихо ответила она. – Раз я в итоге оказалась права… Я понимала, что тебе, наверное, будет очень больно, когда выяснится, что профессор Квиррелл – злодей, и это будет не лучшее время, чтобы говорить, что я тебя предупреждала. В смысле, я так решила несколько месяцев назад, когда обдумывала всё это.
Спасибо вам, мисс Грейнджер. Гарри был рад услышать такой ответ. Впрочем, другой ответ вызвал бы ощущение, что перед ним не Гермиона.
– И всё же, мистер Поттер, – заговорила Гермиона Грейнджер, постукивая пальцами по своей мантии в районе бедра. – Когда ведьма-медсестра взяла у меня кровь, боль прекратилась практически сразу. А когда я смахнула капельку крови с руки, я не смогла найти место, куда воткнулась игла. Я без особых усилий согнула стальной прут в каркасе моей кровати, и, хотя у меня пока не было возможности это проверить, мне кажется, что я способна бежать очень-очень быстро. Мои ногти жемчужно-белые и отполированные, хотя я не помню, чтобы я их красила. И зубы у меня тоже жемчужно-белые, что меня, как дочь зубных врачей, несколько нервирует. Я не хочу показаться неблагодарной, просто мне интересно, что именно ты сделал?