Чары Хранителя не были препятствием, так как он был одним из первых посвященных в тайну. Спустя несколько часов, предвидя быструю кульминацию того страшного действа, которое он имел смелость наблюдать с самого начала и во всех подробностях, Дамблдор созвал Орден Феникса и начал толкать речь:
— Товарищи, я собрал вас здесь не просто так и не ради того чтобы послушать новости с фронта. Случилось то, чего мы так боялись. Вольдеморт ударил по нашей последней надежде, решив в один миг навсегда переломить ход войны. Ему удалось выведать местоположение дома в котором скрываются Поттеры. По моим предположениям защита падет с минуты на минуту, тогда мы должны не медля определить его положение, и отправится туда. Возможно, нам удастся спасти хоть кого-то.
— К моему глубочайшему сожалению, — продолжил Дамблдор после небольшой передышки, думая при этом, что реально, он ни капли не сожалеет, о чем бы то ни было, — я не смогу отправится с вами.
Сказанное вызвало легкий гул неодобрения, люди явно не осознавали тот факт, что кроме чьего-то спасения есть еще уйма дел, или то что старику обломно переться к черту на рога посреди ночи, да еще и подставляться под шальные проклятья. Слегка поморщившись от нарастающего гула, Дамблдор призвав к тишине, все тем же проникновенным голосом сказал:
— Я понимаю ваше неодобрение, но ничем не могу помочь. Есть еще одно дело, требующее моего личного присутствия, и от него судьба страны зависит не меньше.
Тут он встрепенулся, словно ему за шиворот вылили ведро холодной воды и приказным тоном, которого никто не посмел ослушаться, сказал:
— Находите дом любым известным вам способом и отправляйтесь немедленно. Защита пала.
Сказав это Дамблдор апарировал на порог избушки Хагрида — по гроб жизни обязанного ему полувеликана никогда не задающего лишних вопросов и слепо верящего в непогрешимость директора.
Он постучал в дверь и не дожидаясь ответа открыл ее, сразу переходя к делу:
— Хагрид вставай, мне немедленно нужна твоя помощь.
Едва приоткрывший глаза, и поэтому еще ничего не соображающий лесничий где-то с минуту тупо глядел перед собой в одну точку. Когда мысли в его голове наконец прояснились и он понял кто перед ним и что от него хотят, то немедленно заверил директора, что сделает все что тому нужно.
— Хагрид, ты должен немедленно отправится в Годрикову Лощину к дому Поттеров и забрать оттуда Гарри. После этого доставь его по адресу: город Литтл-Уиннингтон, Тисовая улица. Я встречу тебя там, — и уже выходя из хижины, добавил: — Думаю, ты можешь взять мотоцикл Сириуса.
Выйдя из хижины, он немедленно апарировал по тому самому адресу, что минутой ранее назвал Хагриду. Там он встретил отправленную сюда ранее Минерву Макгонагалл — женщину довольно строгого вида, в квадратных очках той же самой формы, что и отметины вокруг глаз кошки, в которую она превращалась. Она была облачена в мантию, изумрудного цвета и ее черные волосы были собраны в строгий пучок.
Подойдя к нему она встревожено поинтересовалась:
— Альбус, почему ты прибыл? Неужели с Поттерами что-то случилось?
— Случилось худшее из того что могло произойти, они погибли от руки Вольдеморта, храбро защищая своего сына. Но и он сам сгинул, попытавшись убить Гарри.
— Так Гарри жив?! Слава Мерлину. Я полагаю, вы собираетесь оставить его этим маглам. И поэтому отправили меня проследить за ними? — не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, Макгонагалл продолжила: — Вполне нормальные, приличные и добропорядочные маглы, я бы даже сказала слишком нормальные. Но почему именно они? Любая семья магов с радостью его примет.
— Здесь ему будет лучше всего, — ответил Дамблдор. — Его дядя и тётя смогут объяснить ему все позднее, когда он немного подрастет. Я написал им письмо.
— Письмо? — слабым голосом переспросила профессор Макгонагалл, не веря тому что слышит. — Вы что, думаете, что это можно объяснить в письме? Эти люди никогда не поймут его! В нашем мире он будет знаменитым — легендой — я не удивлюсь, если в будущем сегодняшний день назовут Днем Гарри Поттера — о нем напишут книги — его имя будет знать каждый ребенок!
— Совершенно верно, — Дамблдор серьезно поглядел поверх очков — половинок. — И этого достаточно, чтобы вскружить голову любому. Стать знаменитым раньше, чем научишься ходить и говорить! Знаменитым из-за чего-то, чего сам не можешь вспомнить! Разве вы не понимаете, насколько ему же самому будет лучше, если он вырастет в стороне от подобной шумихи и узнает правду тогда, когда будет в состоянии сам во всем разобраться?