— Я вспомнила… – шёпотом сказала она. – Том когда‑то говорил мне об антидоте… Против Экзитус Леталис нужна Чаша Любви. Он до странности любил такие глупые названия…
Все повскакивали с мест, нагнувшись над Мэгги и прислушиваясь к её слабому голосу.
— Чаша Любви – это маленький кубок, наполненный кровью девяти людей – по девять капель крови от каждого. Это особенные люди, связанные с умирающим от этого проклятия особыми узами и отношениями. Это родственник, любимый, безответно любящий, лучший друг, учитель, ученик, обязанный, обидевший и завидующий. Кроме того среди них должен быть кто‑то маггловского происхождения и один не–совсем–человек. Все они должны любить умирающего по–разному.
Все пришли в неописуемое возбуждение.
— Ну, родственник это Гарри.
— Любимый это…
— Сириус… – подсказала Маргарет.
— Безответно любящий?
— Это я, – тихо сказал Снегг.
— Учитель? Кто‑нибудь из нас её чему‑нибудь научил?
— Я научил её целоваться… – промямлил Билл.
— Значит, ты подойдёшь.
— Ученик?
— Я подойду, – вызвался Рон.
— Дальше сложнее. Обязанный? Кто‑нибудь тебе обязан, девочка?
— Я! Я обязана! – выкрикнула Гермиона. – Если бы не Мисс На… Маргарет, я не вышла бы в финал конкурса она ради меня сжульничала. Кроме того мои родители стопроцентные магглы! – Гермиона покраснела, но её лицо и так было красным и опухшим от слёз, и этого никто не заметил.
— Кто же тогда обидевший?
— Очевидно, я подойду, – тихо сказал Люпин. – Я ведь почти укусил её тогда, это хуже, чем просто обидеть. И я не–совсем–человек.
— А завидующий?
— Это я… – всхлипнула Тонкс. – Я всегда смертельно ей завидовала. Она так легко сходится с людьми, такая способная, столько всего умеет, я об этом и мечтать не могла, ни в детстве, ни сейчас.
— Так, с этим разобрались. Теперь кубок. Где взять маленький кубок или чашу? – Все снова глупо засуетились.
— Из Зала Славы какой‑нибудь подойдёт? – осведомился Гарри и, не дожидаясь ответа, применил Манящие чары, мысленно концентрируясь на небольшом золотом кубке. Он влетел прямо в окно, разбив со звоном стекло.
Гарри первым задрал рукав порванной мантии, подставляя вену под палочку. Все руки были в царапинах и синяках после блужданий по лабиринту и падений на каменный пол. Он даже не почувствовал боли от пореза.
— Один, два, три… – считали они вслух тяжёлые густые капли ярко–алой крови, которые с глухим стуком падали в золотой дуэльный кубок, на котором по совпадению было выгравиро–вано имя Маргарет Поттер.
Все по очереди задирали рукава мантии, а Дамблдор делал надрез своей палочкой. Они делились своей кровью и жизненной силой с той, кого любили. Их кровь смешивалась, превращаясь в животворящий напиток, возвращающий надежду на жизнь.
— Всё. Восемьдесят одна капля, – констатировал Дамблдор. – Маргарет, девочка, мы сде–лали это, очнись, – позвал её старый профессор.
Маргарет не реагировала.
Неужели слишком поздно? – мелькнуло у Гарри в голове, и он забыл, как дышать.
Голова девушки бессильно свесилась с подушки, глаза под закрытыми веками закатились, руки были ледяными.
— Она совсем плоха. У нас один шанс из двухсот сорока трёх, – серьёзно сказал Дамблдор. Он запрокинул голову девушки и стал по капле вливать кровь из кубка в полураскрытые губы.
Все затаили дыхание. Медленно текли напряжённые минуты. Маргарет порозовела и ровнее задышала, но при этом она не приходила в себя.
— Она что, спит? Почему она никак не очнётся? – спросил Рон.
— Значит, мы чего‑то не сделали… – сказал Люпин.
Сириус вдруг тихо рассмеялся, наклонился над Маргарет и поцеловал её. Через секунду она резко села на кровати, глядя широко раскрытыми глазами в никуда. Взгляд её постепенно стал осмысленным, лицо окончательно обрело краски, но встать она сразу не смогла.
— Живая! Ты живая! – Сириус обнял её первым. – И почему мне вечно приходиться целовать твой полутруп? Тебе не стыдно? Тоже мне, невеста!
Его сразу же отпихнули, потому что все хотели обнять Маргарет и убедиться в том, что она жива. Гермиона на радостях повисла у Гарри на шее, уткнувшись носом прямо в дырку, прожжённую в мантии амулетом.
— Ой, что это? – удивилась она, только сейчас замечая, что мантия и брюки Гарри грязные и порванные, и что сам он весь покрыт синяками и царапинами.
— А, ерунда, шмыгнул он носом, вытирая слёзы радости и облегчения, – ещё успею обо всём рассказать. Теперь у нас времени навалом. Неужели всё закончилось? Мне просто не верится.
— Давайте дадим Маргарет отдохнуть. Ей надо набраться сил, отдохнуть и выспаться. Она много пережила за последние сутки, – попросил Люпин.