— Чует мое сердце, делегация Шармбатона уже приближается! — провозгласил в этот момент Дамблдор, пряча в карман мантии что-то, подозрительно смахивающее на маленькое зеркальце.
Школьники завертели головами, пытаясь понять, с какой стороны следует ждать гостей. Кто-то указал пальцем на темную точку на фоне восходящей луны, и Элин сперва подумала, что это глупо — вряд ли французские школьники проделали такой долгий путь на метлах. Но точка все увеличивалась и вскоре превратилась в огромную, высотой с пятиэтажный дом, синюю карету, напоминающую по форме шахматную ладью. Влекущие ее по небу крылатые кони были под стать экипажу — каждый из них размером походил на слона и извергал из ноздрей столько пара, что локомотив Хогвартс-экспресса, обладай он разумом, удавился бы от зависти.
С грохотом опустившись на землю у опушки Запретного леса, карета подкатила к входу и остановилась точно у конца ковровой дорожки. Распахнулась дверца, и мадам Максим, облаченная в черную атласную мантию, величественно двинулась к встречающему ее Дамблдору. Дюжина студентов следовала за своей директрисой, ежась от холодного осеннего ветра. Когда они проходили мимо Гарри, тот вдруг прыснул и зажал рукой рот, стараясь не рассмеяться в голос.
— Я просто представил, что будет, если мадам Максим влюбится в Хагрида и у них пойдут дети, — шепнул он друзьям.
Теперь уже все трое с трудом сдерживали смех, но, к счастью, шармбатонцы успели отойти достаточно далеко, так что международного скандала не произошло.
— Дорогая мадам Максим, добро пожаловать в Хогвартс! — приветствовал гостей директор. — Надеюсь, дорога была не тяжелой?
— Милый Дамбльдьёр, — мадам Максим протянула руку для поцелуя. — Благодаг’ю, все пг’ошло замечательно. Только над Ла-Маншем был небольшой штог’м, детей немного укачало. Нам бы пг’ивести себя в пог’ядок...
— Конечно, конечно, — засуетился Дамблдор. — Помона, будь добра, проводи гостей. Мы встретим вас в Большом зале, как только прибудет Игорь, он как раз прислал сообщение... То есть, я хотел сказать, интуиция подсказывает мне, что делегация Дурмстранга прибудет через несколько минут.
— Отлично, — кивнула мадам Максим. — О, и мои кони...
— Я о них позабочусь, — Хагрид неловко поклонился и почти бегом направился к карете.
— Они пьют только ячменный виски, — напутствовала его директрисса.
— Как и я... в смысле, я это... все в порядке будет, — Хагрид, кажется, окончательно смутился, подхватил пегасов под уздцы и повел их прочь.
Успевшие продрогнуть до костей в своих легких мантиях шармбатонцы прошли внутрь, и толпа загомонила пуще прежнего, обсуждая Олимпию Максим и гадая, смогут ли сравниться дурмстранговские животные с французскими крылатыми монстрами.
— Почему все так зацикливаются на внешности? — недовольно прошептала Гермиона. — Мадам Максим, между прочим, великая волшебница и замечательная ученая!
— О да, действительно великая, — засмеялся Гарри. — Это видно с первого взгляда.
Гермиона больно ткнула его в бок и уже открыла рот для произнесения очередной нравоучительной речи, но в этот момент Дамблдор поднял руку.
— Делегация Дурмстранга уже здесь! — произнес он.
Студенты задрали головы к небу, видимо, ожидая, что новые гости прилетят как минимум на драконах, и не сразу обратили внимание на хлюпающий звук, доносящийся со стороны озера.
— Там! — выкрикнул, наконец, Ли Джордан.
Обернувшись, ребята заметили, как по водной глади прошла взявшаяся ниоткуда волна. Вода закружилась, образовав в середине озера большую воронку, из которой поднимался сияющий иллюминаторами корабль. Ветра не было, но как только корабль оказался на поверхности, его паруса надулись и он медленно и величественно подошел к берегу.
В отличие от французов, ступившие на причал дурмстранговцы явно знали толк в плохой погоде. Все они были закутаны в лохматые шубы, делавшие их похожими на стаю вставших на задние лапы медведей. Из-за этой одежды и неровного света факелов Гарри не сразу понял, что идущий рядом с Каркаровым парень — Виктор Крам. На земле тот чувствовал себя явно неуютно, слегка сутулился и косолапил; на охающих от восторга поклонниц он не обращал ни малейшего внимания.
— Игорь! — приветствовал гостя Дамблдор. — Рад тебя видеть! Как добрались?
— Отлично, просто отлично, — Каркаров обнял коллегу. — Правда, Виктор слегка простыл, но это ничего, пройдет. В этих стенах все быстро лечится, уж я-то знаю...
— Добро пожаловать в Хогвартс!
Дамблдор сделал приглашающий жест, и Каркаров со своими учениками вошел внутрь. Вслед за ними потянулись и ученики Хогвартса, спеша занять свои места в Большом зале.
Никто не мог точно сказать, как так получилось, но торжественных встреч в сценарии оказалось сразу две — сначала перед главным входом в школу, а затем в Большом зале.[10] Дамблдор очень сильно подозревал, что накладка произошла из-за того, что его первоначальный сценарий был переписан сначала Олимпией (не желавшей морозить своих подопечных на улице), потом Игорем (который, наоборот, хотел, чтобы все присутствующие могли полюбоваться на его новый корабль), и, наконец, сценаристами колдорадио, посчитавшими, что уважаемые профессора ничего не смыслят в публичных мероприятиях.
Так или иначе, но к тому времени, когда ошибка была обнаружена, ничего исправить было уже невозможно. Впрочем, это оказалось и к лучшему — после встречи на улице гостей проводили не в Большой зал, а в боковые комнаты на первом этаже, где те получили возможность скинуть верхнюю одежду и привести себя в порядок.
Наконец, когда все было готово, двери Большого зала распахнулись, и делегации двух волшебных школ направились к преподавательскому столу. Теперь, при ярком свете и вблизи, ребята наконец-то смогли как следует рассмотреть своих гостей.
Каркаров шел впереди, слегка прихрамывая и опираясь на посох. Рядом с ним, опустив глаза в пол, шел Крам, его нескладность и неуклюжесть была особенно заметна на фоне следующих сразу за директором двух высоких юношей, явно копировавших своего директора и осанкой, и походкой, и даже тем, что они — единственные из всех — опирались на такие же как у Каркарова посохи. Можно было подумать, что они приходятся директору сыновьями, если бы не разительное отличие во внешности — с Каркарова можно было хоть сейчас писать портрет Ивана Грозного (глубокие глазницы под кустистыми бровями, нос с горбинкой, черная всклоченная борода), а вот его ученики словно сошли с германских плакатов тридцатых годов «так выглядит истинный ариец».
Вся остальная делегация Дурмстранга, как на подбор, состояла из высоких крепких юношей, как будто вышедших из военной академии, а не из школы чародейства и волшебства. Впечатление еще больше усиливалось из-за их формы — высокие черные сапоги, коричневые брюки и затянутые ремнями полувоенные кители кроваво-красного цвета. Головы дурмстранговцев были покрыты пушистыми меховыми шапками.
А вот мадам Максим, в отличие от своего коллеги, явно считала, что сила — в разнообразии. Делегация Шармбатона состояла из юношей и девушек разного возраста и абсолютно разной внешности. Тут была и высокая блондинка, сразу приковавшая к себе взгляды доброй половины зрителей, и маленький вертлявый паренек, похожий на цыгана, и насупленный юноша с внешностью итальянского гангстера... Всех их объединяли только форменные мантии небесно-голубого цвета — короткие, до середины икр, и с пелеринами у девушек, и более строгие, длиной до пола — у мужчин.
Дойдя до середины зала, школьники остановились, ожидая, пока директора займут места за преподавательским столом, за которым кроме профессоров Хогвартса присутствовало еще несколько человек. Повернувшись в ту сторону, Элин узнала среди гостей Людо Бэгмена и Бартемиуса Крауча, чьи фотографии она не раз видела в газетах десятилетней давности, но остальные четверо были ей незнакомы. Гадая, кто бы это мог быть и зачем они пожаловали в Хогвартс, Элин не сразу обратила внимание на громкое перешептывание у себя за спиной.