Насытившись, Норберта расправила крылья и сыто рыгнула, выдохнув при этом сноп искр, подпаливших бороду лесничего.
— Она же тебе весь дом сожжет! Хагрид, тебе нужно пойти к директору, пока не поздно... — Гермиона вновь завела свою речь, общий смысл которой сводился к фразе «покайся, тебе скидка выйдет».
— А это еще кто? — прервал ее Хагрид, показав на окно, за которым мелькнуло знакомое лицо.
— Малфой! — ребята переглянулись. — Это очень нехорошо, Хагрид, он может тебя выдать.
— Я думаю, он не выдаст, — возразила Элин. — Не потому, что такой добрый, но он скорее постарается придумать что-то поинтереснее, чем простой донос. Ну, по крайней мере, я бы придумала... если бы была слизеринкой, конечно.
(14) Имя Norbert состоит из старогерманских слов Nord (север) и Berht (сияющий), т.е. его можно литературно перевести как «Северное сияние». По-моему, очень удачное имя для норвежского дракона. А про то, что Норберт оказался Норбертой, говорится в седьмой книге канона.
23 мая 1992 года
То, что Драко не оставит дело просто так, стало понятно после матча Пуффендуя со Слизерином, на котором Гарри поймал снитч уже на пятнадцатой минуте игры, так и не дав соперникам в полной мере реализовать преимущество своих метел. Змеиный факультет, так хорошо начавший сезон, после поражения откатился на третье место, и многие однокурсники винили в этом именно своего ловца. Малфой ходил по школе мрачнее тучи и лишь злобно щурился при виде Гарри.
На Пуффендуе же царило напряженное ожидание. После трех игр у них по разнице забитых и пропущенных голов было сто семьдесят очков, что временно выводило факультет на первое место, однако получат ли они кубок или нет, должно было решиться через неделю, после матча Когтевран — Гриффиндор. Чтобы стать победителями чемпионата, синей команде достаточно было выиграть с разницей в счете хотя бы в тридцать очков.
Всю неделю перед решающим матчем Гарри ходил сам не свой, позабыв и про философский камень, и про близкие экзамены, и про Норберту, которая росла не по дням, а по часам и уже с трудом помещалась в хагридовой хижине. В то субботнее утро он волновался даже больше, чем в день своего первого матча, а то, что их победа зависит уже не от них самих, а от чужого успеха или поражения, выводило его из себя.
— Итак, команда Гриффиндора на поле! Впереди — вратарь и капитан команды Оливер Вуд! Загонщики Фред и Джордж... Вернее, Джордж и Фред... А, впрочем, какая разница, они оба великолепны! Наши очаровательные охотницы — Алисия Спиннет, Кэти Белл и, конечно же, Анджелина Джонсон, которая не только отличный игрок, но и настоящая красавица...
— Джордан!
— К сожалению, профессор Макгонагалл не дает мне описать эту великолепную фигуру, прекрасные черные волосы, бархатную кожу и большие глаза...
— Еще одно слово, Джордан, и я запущу вас на поле вместо квоффла!
— Молчу, профессор, молчу. Итак, последний игрок нашей сборной — ловец Рональд Уизли!
— Кто? — ахнул Гарри. — Они что, сменили ловца накануне матча?
— Ну если честно, я Вуда понимаю, — задумчиво произнес сидевший рядом с ним Седрик. — Кто угодно сыграет лучше, чем Маклагген.
— Пожалуй, да, но у Уизли опыта никакого. Чжоу его сделает, даже не заметив.
— Она молодец, — Седрик глянул в сторону ловца Когтеврана и чему-то улыбнулся. — Но ты не совсем прав, Гарри, у Уизли как раз достаточно опыта. Они живут рядом с нами, мы с отцом иногда заходим к ним в гости. Возле их дома есть поле для квиддича, а детей в семье достаточно, чтобы можно было почти по-настоящему играть. Я слышал, Рон схватился за метлу едва ли не раньше, чем научился ходить.
— Ну не знаю, — Гарри с сомнением посмотрел на нескладную фигуру Рональда, который как раз пролетел мимо их трибуны. — Держится вроде уверенно, но сложение для ловца не самое подходящее...
— Это ты просто его брата не видел, — успокоил его Диггори. — Чарли тоже немаленький, а ловец был просто отличный. Если бы не уехал заниматься своими драконами, сейчас мог бы за сборную Англии играть.
— Заниматься кем? — спросила вдруг сидевшая в соседнем ряду Элин.
— Драконами, — повторил Седрик. — Ты не знала? Он сейчас где-то в восточной Европе, в заповеднике.
Друзья переглянулись.
— Итак, у нас есть решение. Если Хагрид согласится... — Элин осеклась. — Ладно, после матча поговорим. Смотри на табло, Гарри, похоже, у нас есть шанс взять кубок.
Видимо, тренировки Вуда не прошли даром. Гриффиндорские охотники забрасывали один квоффл за другим, а когтевранская команда пока что не смогла даже размочить счет.
— Сто двадцать — ноль... Если они будут продолжать так играть, то Гриффиндор и нас обойдет, — с беспокойством произнес Седрик. — Им нужно набить пятьсот очков, в школьных матчах это большая редкость, но с такими соперниками...
— Уже не успеют, ловцы заметили снитч! — Гарри показал рукой на две точки, несущиеся вдоль поля. — Давай, Рональд!
— Давай, Чжоу! — закричал вскочивший с места Седрик.
«Чжоу? — удивленно подумал Гарри. — Наверное, он от волнения оговорился, нам ведь нужна победа Гриффиндора».
Увы, но сравниться с ловцом Когтеврана в этом матче Уизли так и не смог. Два резких маневра — и ему осталось лишь бессильно наблюдать за соперницей. Раскрасневшаяся от ветра Чжоу остановилась прямо перед трибуной, на которой сидели пуффендуйцы. Гарри на секунду показалось, что она смотрит прямо на него, но затем она обернулась и торжествующее выражение исчезло с ее лица.
За несколько секунд до того, как Чжоу Чанг поймала снитч, Анджелина Джонсон забросила еще один квоффл в кольцо, и теперь на табло красовался итоговый счет матча — 130:150. Когтевран, который благодаря своему ловцу не проиграл ни одной игры, уступил в итоговом счете Пуффендую, не добрав до чемпионского титула всего десять очков.
Все дальнейшее Гарри осознавал, словно в тумане. Их команду вызвали на поле, где сам собой материализовался большой помост. Дамблдор под рукоплескания трибун коснулся палочкой кубка, на котором проявился герб факультета и имена всех участников команды, и вручил его Герберту Флиту. Все игроки столпились вокруг своего капитана, желая коснуться долгожданного трофея, одного лишь Седрика Диггори не было поблизости. Гарри привстал на цыпочки, гадая, куда тот подевался, и обнаружил знакомую фигуру у выхода с поля. Седрик шел к раздевалкам рядом с сутулившейся Чжоу, понуро волочившей за собой метлу. Гарри не мог слышать, о чем они говорили, но его это не очень-то интересовало.
С молчаливого одобрения профессора Спраут, ни один пуффендуец этим вечером не пошел в Большой зал. Домовые эльфы принесли им еду в гостиную, и декан, коротко переговорив со старостами, покинула комнату. Дверь за ней не успела захлопнуться, а старшекурсники уже доставали откуда-то темные бутылки без этикеток и опорожняли их в кубок.
Тяжелая чаша, в которой плескался явно не тыквенный сок, пошла по кругу.
— Один глоток, не больше, — предупредил Герберт, когда очередь дошла до Гарри. — Эта штука крепкая.
Огненная жидкость обожгла его небо и горячей лавой протекла по пищеводу. Гарри с трудом удержал слезы и поскорее передал кубок сестре.
— Ух, хорошо пошла, — осипшим голосом произнесла та, сделав глоток. — Держи, Гермиона. И даже не думай сейчас сказать, что алкоголь запрещен, эта традиция старше, чем сама школа.
Гермиона с сомнением прикоснулась губами к содержимому кубка и закашлялась, утирая слезы.
— Да как вы это пьете? — произнесла она, когда снова обрела возможность говорить.
— С удовольствием! — засмеялись окружающие.
— Теперь, когда священная традиция соблюдена, позвольте мне сделать объявление, — Герберт Флит вышел в центр гостиной. — Сегодня самый важный день в моей жизни. И нет, я говорю не про квиддич, хоть это и может показаться странным. Сегодня тот день, которого я ждал с тех пор, как еще на первом курсе увидел в Хогвартс-экспрессе одного человека...