— Поттер, пожалуй, я понимаю, почему ты не впадаешь в ужас от имени Лорда, — заявила Паркинсон, когда его рассказ подходил к концу. — Ты знаешь его человеческие слабости, всякие факты, говорящие, что в нем нет ничего особенного.
Гарри не готовился к этой встрече, поэтому с тем, чтобы изложить все по порядку, возникали сложности.
— А все думают, что мы тут отдыхаем, — с обидой в голосе произнес явно загруженный Крэбб, когда рассказ кончился.
Гарри нахмурился; он вспомнил о задании со Снейпом, которое ему в скором времени предстояло выполнить, и постарался сдержать раздражение на посторонние жалобы.
Покидая комнату, слизеринцы не переговаривались между собой; только Забини отдавал какие-то указания насчет того, как вести себя в школе и что отвечать, если их начнут расспрашивать, где они гуляли.
Гарри не провожал их. Он сидел, откинувшись в кресле, чувствуя себя неожиданно уставшим. Он и думать забыл, что в его голове столько всякого. И гриффиндорец вздрогнул, услышав совсем рядом голос, ведь он был уверен, что остался один.
— Я бы взглянул на ту штуку, которую Боунс откопала в лесу, — сказал Малфой, когда ребята ушли, а Кардинал, как оказалось, к ним вернулся; у Гарри возникло подозрение, что он вернулся некоторое время назад и стоял за дверью.
Колдография вышла очень четкой; Гарри даже передернуло, хотя он не ощутил и сотой доли тех неприятных ощущений, что сопровождала близость оригинала. А Малфой с суеверным интересом разглядывал железный прямоугольник, согнутый в середине под тупым углом, так и эдак поворачивая фото.
— Так выходит, это не замаскированная диадема Ровены Равенкло? — наконец, спросил он.
— Нет. Это железная крыша от строительного конструктора, которую Том Реддл отобрал у мальчика в приюте, — ответил Перси-Кардинал.
«Тоже трофей», — подумал Гарри, глядя, как Малфой разочарованно морщится.
Потом Перси отослал их. Малфой сразу ушел, а Гарри медленно поплелся наверх. Только теперь до него дошло, что, познакомившись с Кардиналом, он попал в двусмысленную ситуацию. Через несколько минут ему предстояло встретиться с Роном, и — у Гарри в животе все скручивалось, когда она представлял, как посмотрит в глаза лучшего друга. «Но мы не могли тебе ничего рассказать, Дамблдор взял с нас клятву не говорить», — стучали в ушах слова Гермионы, услышанные в тот день, когда он впервые прибыл на Гриммаулд Плейс, 12. Тогда от таких оправданий он, помнится, впал в ярость.
«Мерлин, ну что Дамблдор нашел в Перси? — вопрошал он. — Да уж, он изворотливый, исполнительный, умный. Ну, допустим, и храбрый тоже, но что с того, если миссис Уизли из-за него расстраивается?».
С такими мыслями спустился Гарри в гостиную, где, вопреки его надеждам побыть одному, собралось все семейство Уизли и Гермиона. Последняя, как и близнецы, сочувственно покосилась на него, а вот Джинни вздохнула, словно говоря, что хитрых, пронырливых сообщников Серого Кардинала вокруг становится, увы, все больше и больше.
Поздоровавшись, Гарри первым делом подошел к окну; в тот момент сознание долга угнетало его. Но из гостиной магазин на углу абсолютно не просматривался. Да, для этого, пожалуй, следовало забраться повыше.
Вопреки опасениям, Рон не пытался ни о чем его спрашивать, только недружелюбно косился на Гермиону. То же самое продолжалось и за столом; компанию Гарри составляли все те же лица, так что он предположил, что остальные обитатели дома обедали отдельно.
— Надеюсь, Гарри, ты не разочарован, — заметил мистер Уизли. — Во всяком случае, глава нашего Ордена должен разбираться в дельных вещах. Я получил задание сделать летающую машину, и угадай, что? Орден купил для этого автомобиль, почти новый!