В центре профессор Строут и Пэнси Паркинсон сооружали носилки; рука Пэнси была перевязана в области запястья.
— Пустяки, это ожог, — морщась, уверяла она профессора. — У мадам Помфри есть зелье, которое мигом вылечит меня.
Оказавшись в задних рядах толпы, Гарри сумел разглядеть предостаточно. Объектами заботы преподавательницы и старосты были три парня значительно младше его, примерно курса с четвертого. У одного до безобразия укоротились ноги, а лицо было исцарапано. Второй оброс слизнеподобными щупальцами и напоминал желе; судя по тому, чего стоило профессору Строут собрать его и свалить на носилки, он и в самом деле почти растекался. Третий, пусть и в волдырях, выглядел относительно нормально, но находился без сознания.
— Один из них — нечистокровный, — услышал Гарри. — Из-за этого все и началось.
Простившись с Эрни и обдумывая, как бы развеять опасения членов Д.А., особо чувствительных к его настроению, Гарри поспешил в башню «Гриффиндора». Первыми, кто поднялся ему навстречу, были Фред с Джорджем.
— Привет, Гарри, — сказал Джорд, пожимая ему руку. — Вот, хотим узнать о твоих подвигах, что называется, из первых рук.
Гарри поморщился. Он привык обсуждать это чуть ли не каждый день, но повторять одно и то же снова сейчас не очень хотелось. К тому же, он считал нужным сообщить о произошедшем только что инциденте Рону и Гермионе.
— Пэнси Паркинсон? — переспросил Джордж. — Где она?
— В больничном крыле, — Гарри это казалось очевидным.
— Ничего ей не сделается, — напористо произнес Фред, но Джордж, обогнув Гарри, уже направлялся к выходу. — Ты ей опять будешь мешать заниматься делом! — выкрикнул Фред брату вдогонку, а, когда тот все же выбрался из гостиной, в сердцах выругался: — Вот черт!
— Только не говори, что он всерьез из-за нее переживает! — набросилась на оставшегося из близнецов Джинни.
— А ты как будто сама не видишь, — огрызнулся Фред. — Подозреваю, она его опоила. Они, слизеринцы, мастера варить всякие зелья.
Гарри приложил палец к губам; он обратил внимание, что Ромилда Вейн с парой подружек с интересом наблюдают за их разговором. Заметив это, Джинни притихла; было видно, что мысль о Джордже и Паркинсон всерьез задевает ее. Гарри отлично понимал, что она чувствует, но не находил слов для утешения; он только надеялся, что Джордж, невзирая ни на что, сам сумеет о себе позаботиться.
— Значит, снова подрались, да? Говорят, в общежитии «Слизерина» была дуэль по той же причине, — сказала, пользуясь возможностью сменить тему, Гермиона.
— А что там случилось? — спросил Гарри. Возросшая подпольная активность слизеринцев не могла не беспокоить его.
— Откуда я знаю? Они ведь не особо распространяются о своих делах, — напомнила Гермиона. — Мне Падма Патил сказала.
Однако вскоре изменение в делах слизеринцев стало очевидным. Гарри, превозмогая нежелание наблюдать за ними, предполагал, что после его вылазки должно случиться что-то значительное, даже если Темный Лорд, по справедливому замечанию Гермионы, занят поисками нового подходящего убежища.
— Он отреагирует, но позднее, — предполагала она.
А на другой день Малфой получил почту раньше всех. Его филин, и без того слишком заметный, влетел в Большой зал задолго до появления других сов. Большинство учеников, в том числе и слизеринцы-семикурсники, только рассаживались.
— Надо же, смотри, как задергался! — толкнув Гарри в бок, указал Рон. — Читает… Да ты посмотри!
Указание было совершенно излишне, Гарри и без того следил за слизеринцем, не отрываясь. Судя по всему, послание было коротким и произвело на Драко сильное впечатление. Он побледнел сильнее обычного, резко свернул пергамент и быстро сообщил что-то одноклассникам. Те явно не остались равнодушны.
— Как ты думаешь, Темный лорд мог ему написать? — спросил Рон.
— Нет, — Гарри не мог бы сказать, откуда у него такая уверенность. — Это сообщение из дома.
Он задавался вопросом, что же такого могла сообщить сыну Нарцисса Малфой, чтобы так взбудоражить. Не считаясь с тем, что за ними может наблюдать весь Большой зал, слизеринцы оживленно переговаривались. Равенкловцы из Д.А. за соседним столом навострили уши; можно было не сомневаться, что скоро содержание беседы станет известно гриффиндорцам.
Как всегда, Гарри отвлекся на появление «Пророка», и в этот раз не зря. Он испытал странное чувство повторения пройденного, легко разглядев крупный заголовок: «Побег из Азкабана», а под ним — портреты. Ненадолго ему даже почудилось, будто он спит и видит все происходящее во сне, вспоминает зачем-то день, когда колдовскую общественность известили о побеге Беллатрикс Лестранж. Промедления оказалось достаточно, чтобы его номером завладела Джинни.
Гарри уставился на нее, открыв рот, но подходящие слова с должной степенью деликатности так и зависли на полпути от мозга к языку. Джинни же его даже не заметила, она увлеченно читала; или делала вид, что увлеченно читает.
Вздохнув, Гарри повернулся к Гермионе. Но получить «Пророк» у нее до того, как она все проштудирует, было немыслимо. Впрочем, то, что без труда читалось в напряженном, сосредоточенном выражении ее лица, сигнализировало о том, что получены плохие новости. Должно быть, Гермиона почувствовала его вопрошающий взгляд.
— Необычно, — констатировала она.
— Да уж, наверное! — проворчал Рон.
— Что необычно? — с нажимом произнес Гарри.
Гермиона демонстративно расправила газету, прокашлялась, после чего прочла:
— «Несколько Упивающихся смертью остались на острове. Хотят подчеркнуть, что их арест — недоразумение». Среди них, между прочим, Люциус Малфой, и старшие Крэбб с Гойлом, и еще парочка малосимпатичных типов.
Гарри сразу стало понятно душевное состояние Малфоя. Пожалуй даже, оно было естественно, и на долю секунды гриффиндорец почувствовал себя обманутым: он так надеялся, что слизеринцы взволнованы из-за чего-то предосудительного. Впрочем, возможно, так оно и было; однако статья позволяла им списать это на беспокойство за отцов. Гарри не мог не признать, что эта причина, скорее всего, была подлинной.
Когда он, наконец, завладел газетой, то убедился, что вполне мог обойтись без этого. То, о чем стоило знать, оживленно обсуждали все вокруг.
— И они думают, им поверят? — возмутился Невилл.
— Не знаю. Я бы их, во всяком случае, выслушала, — заявила помрачневшая Гермиона.
Гарри хмуро покосился на нее, но куда больше возмущало его то, как аккуратно и незаметно Темный лорд организовал побег для своих сторонников. Хватило одной лодки и нескольких портшлюсов, а также одного сторонника в охране, которого, как гордо заявил Скримджер, «задержали с поличным».
— А Стен Шанпайк сбежал вместе с ними, — сказал Рон. — Ты думаешь, он тоже… из этих?
— Не знаю, — передернул плечами Гарри.
Подошли равенкловцы, поделиться наблюдениями. Как и предполагал Гарри, столь явное волнение слизеринцев вызвало всего лишь то, что миссис Малфой сообщила своему сыну чуть раньше новость, о которой все узнали из газет.
— Они очень рассчитывают, что теперь их родителей оправдают, — отстраненно прокомментировала Луна Лавгуд.
Ее интуиция сработала безотказно. Уже к середине дня стало ясно, что позиция старшего Малфоя и прочих изменила отношение к их детям. Так, директор Фадж специально заглянул на защиту от темных искусств, чтобы поглазеть на переживания Драко и иже с ним; во всяком случае, он что-то мямлил о безопасности, глядя мимо профессора Строут на нелюбимую Гарри троицу. На Нотта, чьи родственники благополучно сбежали, сочувствие не распространялось.
Тем временем из Министерства прилетела сова с извещением о начале расследования обстоятельств смерти Питера Петтигрю. Гарри и Невилла вызвали туда, и, конечно, директору ничего не оставалось, как позволить им отлучиться из школы. Слизеринцев он отпустил на день раньше, на что Джинни ехидно заметила, что ему, наверное, подсказали.