— Ничего удивительного, — объяснял дочери мистер Уизли. — Когда все это случилось, тебе еще не исполнилось семнадцать, если помнишь, тебя меньше всех допрашивали. Этого вполне достаточно, учитывая, что хватало и совершеннолетних участников событий. И потом, ты ведь еще не сдала всех своих СОВ, вот тебя и не включили в список свидетелей.
Гарри почему-то подумал, что этот список составлял Перси, но промолчал, щадя чувства Уизли.
Перед сном ему все пожелали спокойной ночи, и после этого Гарри поднялся на самый верх, под чердак, себя не помня от приятной усталости. Устроившись поудобнее на раскладушке в комнате Рона, он закрыл глаза и наконец-то почувствовал себя дома.
Проснулся он оттого, что прямо над ним на чердаке протяжно завыл упырь. Непонятно, как при таком шуме Гарри сумел расслышать, что в кухне гремит посуда. Гриффиндорец зажмурился и сказал себе, что тот самый день, которого он так ждал, наступил. «Теперь можно в это поверить», — подумал Гарри. Сегодня ему, наконец, предстояло узнать, что именно сообщил аврорам Драко Малфой об обстоятельствах смерти Дамблдора.
Во время завтрака еда казалась Гарри особенно вкусной. Он немного нервничал, но это было приятное волнение. Рон признался, что тоже испытывает нечто подобное.
— Все так хорошо, что мне даже не верится, — сказал он.
— Ты, главное, прилично держи себя в Министерстве, — нарочито строго наказала ему миссис Уизли.
— Если ты имеешь в виду, что не надо плевать под ноги членам Уизенгамота, — ухмыльнулся он, в то время как мать, прижав руку к груди, замахнулась на него полотенцем в другой, — то это зависит от того, как быстро они управятся со своей работой. Ведь с Малфоем дело ясное.
— Не забывай, что должна соблюдаться процедура, — напомнила Гермиона, на что Рон скорчил рожу и выдумал еще парочку вариантов того, как можно неприлично повести себя в Министерстве.
— Ты вот сама там будешь, так что можешь подавать пример образцового поведения, — возразил он подруге, после того как мистер Уизли, наконец, посоветовал ему быть посерьезнее. — Только, когда тебя будут спрашивать, не забудь рассказать заседателям, что Малфой тебя обзывал с первого класса сама знаешь, как. Это должно объяснить им, что он за тип.
— Надеюсь, они и без этого поймут, — проворчала Гермиона.
Но, как бы ни поддевали друг друга друзья, Гарри чувствовал их поддержку. За столом с ним сидели единомышленники, а ему так не хватало этого ощущения на Бирючиновой аллее! И с лица Гарри не сходила улыбка, до тех пор, пока он не вышел из камина в просторном Атриуме. Тогда он поспешил придать лицу серьезное, солидное выражение.
— Главное, чтобы этот парень выдал Снейпа, — пробормотал мистер Уизли.
— Интересно, какой срок он получит? — озабоченно пробормотала Гермиона; она была здесь только во второй раз и потому продвигалась медленно, то и дело останавливаясь, чтобы лучше разглядеть Атриум при дневном свете.
— Пожизненный! — беспечно выпалил Рон.
— Ну, это уже слишком, — нахмурилась Гермиона.
— А что? — не понял Рон. — Он бы нам так и пожелал!
— Будь справедливым хоть ты. Как можно уподобляться этому хорьку!..
«Даже здесь не могут не ссориться», — подумал Гарри. Скоро они уже оказались в громыхающем лифте, идущем вниз.
— Департамент тайн, — проговорил все тот же ровный женский голос.
За два года, что Поттер не возвращался сюда, обстановка не поменялась, гриффиндорец увидел все тот же коридор с голыми стенами, и на мгновение по коже пробежал холодок. Но он тут же напомнил себе, что то дисциплинарное слушание, которого он в свое время так боялся, осталось далеко в прошлом, и бодро припустил по коридору, стараясь не слишком опережать Рона, Гермиону и мистера Уизли.
— Куда ты так спешишь? Ведь еще рано, — указал отец Рона.
— Как вы считаете, — Гарри остановился, почему-то раньше этот вопрос не приходил ему в голову, — я смогу переговорить с Малфоем до начала слушания? Вдруг он откажется говорить о Снейпе? Он имеет на это право?
Мистер Уизли помотал головой.
— Нет! Ты не сможешь поговорить с ним, а он не в том положении, чтобы от чего-то отказываться. Если будет установлено, что он Упивающийся смертью, и даже если он просто выполнял приказы Темного лорда, его обяжут все выложить, и тут уже у него выбора не останется, — констатировал он. — Другое дело, что не все прозвучит на заседании сегодня, обычно сыворотку правды применяют в рабочем порядке.
Это почти успокоило Гарри, но тут же на первый план выступил новый повод понервничать: здесь поведение Рона уже не казалось таким забавным, и он едва сдержался, чтобы не шикнуть на него. А Рон вертел головой во все стороны, и угнетающее убранство определенно производило на него впечатление. На его лице явно читались угнетенность и жалость, и обе эти эмоции вместе, увы, делали его немного смахивающим на слабоумного.
Они шли дальше. В самом конце находилась та самая дверь, ведущая в департамент тайн, но Гарри она, к счастью, больше не интересовала. Отгоняя от себя обрывочные болезненные видения места, где он с друзьями спасался от преследующих их врагов в капюшонах, и где погиб Сириус, Гарри постарался как можно скорее преодолеть этот участок пути, и медленно выдохнул, когда дверь скрылась из поля зрения. К счастью, Рон не заговорил с ним в тот момент, но он определенно думал про то же: его сострадательная мина сделалась совершенно невыносима для Гарри.
Спуск по лестнице затянулся, поскольку впереди шагали и неторопливо беседовали две пожилые ведьмы. Гарри тотчас узнал их, обе учительствовали в «Хогвартсе» и, вероятно тоже были приглашены Уизенгамотом. Профессор МакГонагол, заместитель директора, оделась в черное, а вот мадам Трюк, тренер по полетам на метле, осталась в своем обычном летном костюме, и седые ее волосы были, как всегда, растрепаны.
Гарри окликнул их. Последовал обмен приветствиями.
— Как Вы, Поттер? — осведомилась профессор МакГонагол. — Надеюсь, соблюдаете должную осторожность?
Гарри постарался не поморщиться. Но он все равно был не в состоянии поддерживать разговор об осторожности. Радостное возбуждение владело им, и думать он мог только о том, какой срок в Азкабане получит Малфой до заката солнца.
— Конечно, я соблюдаю меры безопасности. Вы, мэм, случайно не знаете, Малфой признался?
Профессор МакГонагол посуровела и, прежде чем ответить, легким движением плеч поправила накидку.
— Откуда мне знать, Поттер? Я здесь исполняю неприятную обязанность, так же, как и ты…
— Все это весьма прискорбно, — поддакнула мадам Трюк, кивая на раскрытые настежь массивные двери, напоминающие скорее ворота.
— А этот зал больше, чем тот, где слушалось мое дело, — заметил Гарри, но тут группа энергичных колдунов с эмблемой министерства, подошедшая сзади, попросила их поторопиться.
И среди прочих Гарри буквально ворвался в высокий каменный зал, который был, действительно, больше. Хотя в остальном там находилось все, что уже было ему знакомо: скамьи по обе стороны, поднимающиеся вверх, и на них кое-где сидели парами и поодиночке колдуны и ведьмы. Гарри помахал Тонкс и Хестии Джонс, а мистер Уизли, завидев Билла, поспешил к нему. Балкон, где собирались члены Уизенгамота, был почти пуст, из чего Гарри определенно заключил, что они и в самом деле пришли слишком рано.
Факелы на стенах давали явно недостаточно света, казалось, он угодил в театр теней, и знакомые люди при этом тусклом освещении вдруг показались ему какими-то ненастоящими. Между тем он многих узнал, и прежде всего ему навстречу бросился Невилл Лонгботтом, поддерживающий за руку свою бабушку, внушительную, хоть и сдавшую с тех пор, как Гарри последний раз ее видел. Пожилая дама сердечно поздоровалась с преподавателями. Гарри и Рон обменялись рукопожатием с Невиллом.