Джинни скрестила руки на груди и не проронила ни слова.
— Ну, если все было так, как ты говоришь, я ничего не могу тебе предъявить, — пробурчал Рон.
— Я действовал по плану директора, — Малфой скривился. — Я думал, он все предусмотрел, а он… ни черта с него толку…
— Выбирай выражения, — попросил Гарри.
— Хватит, Поттер! Он нам не поможет! — фыркнула сидящая поодаль Миллисента Булстроуд. — Надо на себя рассчитывать.
Но после этого слизеринцы начали переглядываться, как будто решались на что-то, запланированное, но неприятное. А Гарри успел собраться с мыслями и, прежде чем ему снова начнут морочить голову, потребовал:
— Не мог бы ты, Малфой, все-таки рассказать, чем же ты занимался весь прошлый год, и кто просил тебя покушаться на меня и на Кэти Белл?!
И тем, казалось, застал их врасплох. Слизеринцы продемонстрировали откровенное изумление и выглядели так, словно собираются протестовать. «Могли прикинуться и получше», — подумал гриффиндорец.
— Да, яд в вине Слагхорна, — продолжал Гарри. — Рон чуть не умер…
— В каком вине? Он был в конфетах, — убежденно заявил, обрывая его, Драко Малфой. — В шоколадных лягушках, которые эта дура Ромилда Вейн взяла у доброжелателя, считая, что там только любовное зелье.
Тишины давно не наблюдалось; другие ребята, которые плохо знали эту историю, пользовались случаем, чтобы поговорить. Гарри смешался, не зная, как отнестись к новой версии, он никогда не искал других объяснений. Но в его душе прочно жила уверенность в том, что конфеты он, конечно же, выбросил, а следовательно, никто больше отравиться ими не мог, разве что крысы.
— Маклаген, — отчетливо произнесла Гермиона.
В ее глазах застыло напряженное, задумчивое, отсутствующее выражение. В голове Гарри все переворачивалось; вспомнилась записка, которую Крэбб подложил Гермионе.
— Молодец, Грэнжер! А ты думаешь, на что он намекал, если Крэбб не выдержал и дал ему в морду? Маклаген доносит Лорду на знаменитого Гарри Поттера, — сказал Драко, — и считается, мы с ним конкуренты — кто больше Лорду угодит. Неужели, Поттер, ты всерьез думал, что он поручил бы убить тебя мне? — презрительная усмешка Малфоя стала еще невыносимей. — Дураку ясно, ты никогда бы не подпустил меня настолько близко, чтобы это стало возможно. Тот, кто должен был доставить тебя к нему, жил с тобой в одной башне. Это мог быть только гриффиндорец.
Гарри дорого бы дал, чтобы стереть это презрительное выражение с физиономии Малфоя, и ему было обидно и больно, что слово «гриффиндорец» может вызывать такие чувства. Гриффиндорцы вокруг кипели; совершенно выведенный из себя Рон твердил, что он так и знал.
— Главное, теперь не вздумайте дать понять Маклагену, что вычислили его, — проворчал Малфой.
— А это я уже без тебя сообразил! — вспомнив о необходимости сохранять лицо и надеясь, что до сих пор он не сидел, как дурак, с открытым ртом, Гарри постарался, чтобы его слова прозвучали снисходительно.
— Да? А то я легко могу представить, как вы с Уизли не удержитесь и надаете ему по морде по-маггловски, — хихикнул Крэбб.
— И потом все, улетела птичка, — констатировал Малфой.
— А доказательства против него найти можно? — спросила Гермиона.
Слизеринцы принялись пожимать плечами. Не без злорадства Гарри отметил, что, невзирая на отличное оснащение и школу Снейпа, эту задачу они до сих пор не решили.
— Думаю, надо дать ему время, и он попадется, — нашелся Забини.
— А как насчет ожерелья для Кэти Белл? — напомнила Гермиона.
— Да будет тебе известно, Грэнжер, что я в тот день даже не подходил к «Трем метлам». Ожерелье ей дала Розмерта, которая получила его напрямую от мистера Борджина. Так что, Поттер, кое-какая правда в моих словах, сказанных в ту ночь в башне, все же есть.
Гарри полагал, что Малфой выказывает по этому поводу совершенно излишнее удовлетворение.
— Она находилась под заклятьем подвластья? — спросила Гермиона.
— Не совсем. Поначалу, возможно, но у Темного лорда есть и другие способы переманивать к себе людей, — ответил Малфой. — Некоторое время она вполне сознательно шпионила для него. Нет, конечно, ее запугивали, но поставки некоторых деликатесов с черного рынка в обход налогов компенсировали ей неудобства.
Гарри все это было ново.
— А Дамблдор? — спросил он.
— Он, к сожалению, — Малфой презрительно сощурился, — питал к ней старческую слабость.
Гарри вызывающе выпятил подбородок, заметив, как Рон делает отчаянные попытки не краснеть.
— В тот вечер он использовал ее, нарочно показался ей вместе с тобой, зная, что она донесет, — продолжал Малфой. — Но сейчас Серый Кардинал поставил ей жесткие условия.
— Умнейший тип этот Серый Кардинал, — ехидно заметил Рон.
— С этим сложно поспорить, всем бы так. Ты, Поттер, вчера каким местом думал, когда схватил Грэнжер за руку при всех и уволок за собой? — поинтересовался Малфой с холодной яростью. — Между прочим, ко мне в гостиной уже раз десять подошли люди, которых там, в холле, близко не было, и поинтересовались, с чего я вдруг взялся водиться с Грэнжер.
Переглянувшись с Гермионой, Гарри напряженно застыл. Он не подумал об этом, но, если судить с позиций Малфоя, его поведение действительно казалось опрометчивым.
— Мне, конечно, уже не удастся втереться в доверие к Темному лорду, — продолжал Малфой, — но зачем делать такие глупости?!
— Думаю, ты выкрутился, — примирительно заметила Гермиона. — Врать у тебя отлично получается.
— Нет. Гораздо лучше у меня получается пользоваться неприятной правдой в своих целях, — возразил Малфой.
Гарри вдруг почувствовал, что ему невыразимо надоело наблюдать затем, как Малфой бахвалится, а дело не движется. У гриффиндорца тоже имелись свои цели.
— Передай Серому Кардиналу, — сказал Гарри, в упор глядя в глаза Малфою, — что я, Гарри Поттер, хочу вступить в Орден Феникса. Ясно?
Драко кивнул, причем ни на йоту не изменившись в лице. Это было настолько нетипично для Малфоя, что Гарри почувствовал: что-то тут не то. Он собирался прямо спросить, в чем дело, но его опередили.
— Что не так? — потребовал Рон.
— Серому Кардиналу прекрасно известно, чего ты хочешь, Поттер, — ответил Малфой, и проступившая на его лице привычная противная ухмылка успокаивала Гарри гораздо больше, чем вежливость. — И, между прочим, он не возражает. Более того, он считает, что тебе давно там самое место.
— В чем тогда дело? — поинтересовалась Гермиона.
— А ты пораскинь мозгами, — предложила ей Пэнси Паркинсон; она едва не подпрыгивала от радости. «Нашла повод сказать такое Гермионе Грэнжер», — подумал Гарри. — Ему сейчас просто опасно встречаться с Поттером, неужели непонятно?
— Но он доверяет Гарри? — не поддалась на провокацию Гермиона.
— Серый Кардинал готов пойти Поттеру навстречу почти во всем, — с неудовольствием во взоре сообщил Малфой. — Может, тебе еще чего надо?
— Я хочу встретиться с Дамблдором, — твердо произнес Гарри.
Малфой скривил губы и вскинул брови.
— Так и знал, — сказал он. — Завтра они встретятся с тобой. И кому-то из нас тоже придется вставать рано утром, чтобы провести тебя туда. В шесть в классе астрономии, — безапелляционно назначил он.
— Один Гарри не пойдет, — отрезал Рон.
— Тогда вообще никто никуда не пойдет, — заявил Малфой.
Повисла пауза.
— Ничего, я готов, — примирительно сказал Гарри, глядя на своих сторонников.
— Имей в виду, Дамблдор время от времени заговаривается, — сообщил Малфой. — Он вообще может отказать в любой момент.
— Надеюсь, мне повезет, — холодно произнес Гарри, — и я смогу нормально с ним побеседовать.
Малфой развел руками, но возражать не стал.
— Нам пора в Большой зал, — напомнил Крэбб, — уже колокол звенеть должен.
— Можно и обойтись. У меня есть к тебе вопросы, — заявил Драко, сверля глазами Гарри.
— У меня к тебе тоже, — присоединился Гарри.
— Вы в своем уме? — визгливо вмешалась Пэнси Паркинсон, вскакивая со своего места. — Хотите, чтобы на наше отсутствие обратили внимание, да?!