— Как ты мог так поступить? — рассердилась она. — Нет, в самом деле, Гарри, поверить не могу, что ты оказался способен на такое!
— А на что способен Снейп, тебе нравится? — огрызнулся Гарри. — Слышала бы ты, сколько раз он угрожал мне сывороткой правды! Я и сам был бы рад не иметь с ним дел, но, к сожалению, он оказался единственным, кто… знает! Я и не подозревал, что он настолько глубоко связан с моей семьей. Тебе, наверное, непонятно, но я никогда ничего не знал о своих родственниках! МакГонагол отказалась отвечать.
Взгляд Сюзан смягчился, но губы все еще были сжаты.
— Плохо, что ты гордишься, Гарри, — сказала она. — Да, радуешься, что тебе удалось побить профессора Снейпа его же оружием. А сам, наверное, считаешь, что ты не такой, как он.
Гарри застыл с открытым ртом. Сюзан деловито осматривала горшок с нарциссом, а когда повернулась, он заметил в ее глазах жгучую неуверенность.
— Прости меня, Гарри, — сказала она. — Я, наверное, не имела права тебя судить. Просто я, в самом деле, хочу, чтобы ты остался таким же открытым и честным, как сейчас. Моя тетя Амелия, — голос Сюзан дрогнул, — говорила, что маги, которые начинают пользоваться недозволенными методами, очень быстро увлекаются ими так, что не могут остановиться, и достигают большой изощренности в придумывании благовидных причин, оправдывающих их.
Гарри уже начал придумывать оправдание, и внезапно ему пришло в голову, что ведь нечто подобное сказала Рону на свадьбе Луна, не по содержанию, а по сути. Слушать все это было неприятно, но оно говорилось с единственной целью сделать его лучше. Раньше он не так много общался с Сюзан, и относился к ней, в общем, неплохо, но никогда у него не было возможности оценить, как сейчас, насколько она все-таки хороший человек.
— Я об этом подумаю, — пообещал Гарри. — Мне вовсе не хочется выглядеть в твоих глазах беспринципным. Просто мне и в самом деле приходилось проделывать некоторые вещи.
Сюзан успокаивающим жестом взяла его за руку.
— Я не уверена, что имею право тебя стыдить, — сказала она. — Но я почувствовала, что просто обязана это сделать.
Она захихикала, и Гарри, не сдержавшись, последовал ее примеру. Гринграсс удивленно покосилась на них, и Гарри вдруг пришло в голову, что, так или иначе, а в слизеринской гостиной о происходящем узнают раньше, чем в гриффиндорской. Сюзан тоже это поняла, убрала руку и предприняла попытку успокоиться.
— Все-таки я уважаю профессора Снейпа, — сказала она, побудив Гарри нахмуриться.
— А ведь тетя Петуния так и не отказалась от своей третьей части дома! — вдруг вспомнилось ему. — Вот почему она его так критикует, если бы не он, ей бы принадлежала половина.
Это очевидное соображение, высказанное самой тетушкой, до сих пор так и не приходило ему в голову.
— Да, ситуация сложная, — сочувственно согласилась Сюзан. — У тебя, ты говорил, есть кузен?
— Еще бы, — кивнул Гарри. Неприязнь профессора к тетушке, в свою очередь, приобретала в его глазах все более материальный характер. — И Снейпу точно не захочется, чтобы Дадли делил дом с, в общем, он, по-моему, несколько раз пытался выкупить часть тети Петунии, — протараторил Гарри, понимая, что чуть не проговорился. А Сюзан Боунс только что дала понять ему, что существуют тайны, которыми он не вправе распоряжаться.
В один ничем не примечательный день директор, волнуясь, провел наверх знакомую делегацию. Среди прибывших членов экзаменационной комиссии Гарри заметил пару новых лиц, впрочем, тоже не первой молодости.
— Это невозможно. Мерлин, сколько же надо жить, чтоб вызубрить наизусть все то, о чем нас спрашивают на экзаменах! — возмутился Рон. — Они ведь не сверяют наши ответы по книгам, так все помнят. И от нас ждут того же!
— Вот именно, Рон, — веско произнесла Гермиона. — И в сражении так же: Упивающиеся смертью значительно старше и опытнее тебя. Так что не советую ошибаться.
Рон проворчал нечто насчет того, что это не одно и то же. Впрочем, с тех пор в присутствии Гермионы он старательно делал вид, что добросовестно все зубрит.
— Она совсем нас не понимает! — пожаловался он Гарри.
Приезд комиссии кое-что изменил в повседневной жизни школы. Накануне экзаменов Фаджу, должно быть, сообщили, что существует такое явление, как особенный стол для старост. Во всяком случае, весь год о нем никто не вспоминал, а тут он вдруг появился, так что Гарри несколько дней пришлось завтракать без друзей.
Таким образом, он последним узнал, что летающая машина готова, и Серый Кардинал назначил время испытания, а также утвердил состав испытателей.
— С его стороны это, пожалуй, не очень правильно, — расценила Гермиона, — потому что экзамены уже начнутся, но, с другой стороны, так никто не подумает, что вы занимаетесь чем-то еще, кроме подготовки.
А Рон был недоволен.
— Понятно, что он выдвинул нас с тобой, Гарри, — говорил он, — но Малфоя-то с какой стати? Да еще Пэнси Паркинсон «на всякий случай»! Пока я за рулем, еще никто не пострадал!
Гарри посчитал негуманным напомнить о том, что зато пострадала, и серьезно, палочка Рона. Впрочем, ни сил, ни времени для критики Перси особо не оставалось. С понедельника начались испытания.
Письменная часть экзамена по заклинаниям проходила спокойно и размеренно. Вот только Гарри, да и многих других ребят, возмущало, что в Большом зале присутствует Амбридж.
— Мерлин, буду родителем, обязательно пресеку такое безобразие, — поклялся, вырвавшись на свободу, Эрни Макмиллан.
— Будем надеяться, оно к тому времени прекратится так, — фыркнула Паркинсон.
Но, невзирая на это, ощущалось, что настроение у выпускников после первого экзамена нетипично приподнятое. Делясь впечатлениями, большинство высказывало мнение, что готовились к худшему. Сдавать ТРИТОН оказалось неожиданно проще, чем СОВУ. Последний вопрос относился к предпочтенной учеником теме, а уж об этом Гарри знал все. В свое время овладение призывным заклинанием далось ему непросто, зато все, что с этим связано, он запомнил очень прочно.
С этого дня началась неделя, которую Рон окрестил «маленьким бедламом». Во вторник, пока Гермиона сдавала древние руны, Гарри и Рон хаотично наверстывали все, что могли упустить. Потом были зелья, после них — трансфигурация. Каждый раз, выходя с экзамена, Гарри казалось, что он волновался гораздо сильнее, чем это того стоило. Но стопроцентной уверенности в своих оценках он не испытывал.
Пришли выходные, а с ними — время долгожданного испытания машины.
Гарри не считал, что воспользоваться ходом до «Сладкого королевства» — такая уж хорошая идея, но приходилось полагаться на инструкции, выданные Серым Кардиналом. Этот ход, должно быть, порекомендовали ему близнецы, иного объяснения тому, что Перси знает о нем, Гарри не находил. А еще Кардинал, как призналась Гермиона, попросту уступил требованиям Малфоя. Драко, впечатленный рассказами Гойла, возжелал покататься, и, поскольку именно он продвигал проект с летающими машинами, Кардинал не отказал ему.
— Надеюсь, он не испортит мне удовольствие одним своим присутствием, — проворчал Рон. — Хотел бы я поговорить с этим Серым Кардиналом о его методах! Странный он тип, не хуже Дамблдора.
Вечером назначенного дня погода начала портиться, и Гарри стал постепенно склоняться к мысли, что, во всяком случае, не покидая стен замка, дойти до статуи горбатой ведьмы проще, чем воспользоваться лазом Визжащей хижины.
Амбридж находилась в кабинете профессора МакГонагол, и вряд ли это было просто удачным совпадением. Гермиона накладывала заклинание невидимости и следила за отправкой через статую. Гарри пошел первым. Он спустился, решил, что дожидаться остальных не имеет смысла, и двинулся по коридору.
На этот раз путь не показался ему таким уж длинным. «Сладкое королевство» было пусто, дверь, весьма кстати, распахнута, как будто хозяевам вздумалось проветрить помещение. Гарри заметил через окно, что снаружи слоняется без дела ни кто иной, как Мундугус Флетчер. Гарри сразу понял, что именно к нему и следует обращаться для дальнейшего инструктирования, и удивился, что побуждает такого сноба, как Перси, доверять людям, подобным Мундугусу.