— Этот сэр Кэдоган так возмущался, что его снимают! Мало ли что может с ними случиться, если боевые действия начнутся здесь. Хотела бы я знать, как там снаружи, не с виду, а на самом деле, — задумчиво произнесла помогающая им Падма Патил.
Гарри счел вопрос праздным, и очень удивился, когда услышал голос Нотта.
— Лучше об этом не думать, — заявил он с непонятным, но отчетливым осуждением.
Нотт заговаривал крайне редко, и на Гарри производил впечатление субъекта серьезного, но, в отличие от Захариаса Смита, не столь занудного.
— Ты что-то знаешь? — спросил Гарри, и лишь после этого заметил, что Гермиона делает ему предупреждающие знаки.
— Только то, что люди дураки, — заявил Нотт. — Они совсем не думают об осторожности! У моего кузена, например, недавно родилась дочь. А Флинт — бестолочь, у него близнецы! Я считаю, что в такое время это в высшей степени безответственно! Подвергать беспомощного ребенка такой опасности! Как вот они прячутся? Теперь надо другим заниматься…
Гарри даже отшатнулся.
— А, по-моему, это вообще единственное, чем стоит заниматься приличному человеку, — проворчал Забини.
Слизеринцы обменялись приязненно-неодобрительными взглядами, словно давно свыклись с разницей своих мнений, и Забини вышел, а Падма и Нотт продолжили складывать портреты.
Гарри решил, что здесь нечего задерживаться. В коридоре Гермиона потихоньку объяснила, в чем дело.
— В «Слизерине» все давно знают, что Забини мечтает как можно раньше завести семью и детей, — сказала она. — Его отец был последним в почтенном и древнем роду, и все такое.
— А Нотт, похоже, сыт по горло традициями своего древнего рода и не очень-то хочет их продолжать, — хмыкнул Рон.
— Нотт пытается вести себя разумно, — сказала Гермиона.
— Надо же, сколько ты знаешь всяких сплетен о слизеринцах, — поразился Рон. — Все-таки Малфой не умеет держать язык за зубами. Надеюсь, ты ему про нас…
— Как тебе не стыдно! — возмутилась Гермиона.
Она отстала от них, потому что ее позвал Эрни, успевший, судя по всему, поспорить с Малфоем. Гарри и Рон продолжили обход и поднялись на пятый этаж. Они были совсем рядом с Восточной башней, и Гарри подумывал туда зайти.
— Эй, это ты — Рон Уизли? — крикнул кто-то у самого окна. Поскольку окно располагалось на пятом этаже, а снаружи никого не было, это было, по меньшей мере, странно.
Гарри на всякий случай вынул палочку, пытаясь вспомнить, где он слышал едва заметное жужжание. Тут из ниоткуда появилась сначала незнакомая физиономия, а затем и все остальное тело в сидячем положении.
— Здрасьте, я, ребята, Экберт Коул. Мне сказали, ты знаешь, как управляться с этой штукой, — сказал совсем молодой парень с эмблемой Министерства.
Парень на невидимой машине просительно глядел на Рона, который сразу же кинулся к нему.
— Мерлин! Они все-таки используют летающие машины! — воскликнул он.
— Ну да, — смущенно подтвердил Экберт Коул. — Вот только мы толком не знаем, для чего они нам понадобятся. Может, сделаешь со мной пару кругов, покажешь, что может эта красотка?
— При условии, что ты расскажешь, как там дела снаружи, — не растерялся Рон.
— Без проблем, — согласился парень.
Рон уже перебирался в машину на освобожденное место. Гарри поколебался. Он представлял, что сказала бы Гермиона. Но Гермиона наверняка принимала участие в развешивании обнаруживающих устройств, а лучшего способа побывать снаружи, а потом незаметно вернуться, казалось, не существовало. И они полетели.
Из невидимой машины Гарри мог заметить, что вокруг замка снует довольно много народу. Хижина Хагрида превратилась в настоящую неприступную крепость, поверх стояли какие-то незнакомые орудия.
Шофер оказался разговорчивым.
— Я ведь, вообще-то, из Департамента волшебных путей сообщения, думают, я тут буду фиксировать ход событий, — объяснял он. — Ха! Я делом хочу заниматься. Тут все готовятся к штурму, шутка ли, внутри дети! Да, между прочим, уже час, как атака, считайте, началась.
Гарри и Рон одновременно поглядели сначала вниз, на окрестности школы, где, если не считать периодических прохаживаний авроров, абсолютно ничего не происходило, а затем вопрошающе уставились на рассказчика. Весьма довольный таким эффектом, тот не преминул разъяснить.
— Оборотни шли через лес и столкнулись с пауками. Я тут учился и, поверите ли, в жизни не думал, что возле «Хогварста» могут обитать такие чудовища! Ох, и заваруха началась! Оборотни сегодня ночью должны были превратиться, но они и так с саблями, а пауки — просто ужас! Я над ними пролетал, там такое, жуть, — парень поежился.
Гарри очень постарался сдержать свое воображение. Некоторое время они молча летали над замком.
— Я вот думаю, — сказал Рон, — могут ли машины пригодиться нам внутри замка. В Главном холле и в Большом зале она свободно развернется. Попробовать, что ли?
Гарри не успел начать дискуссию. Он заметил, что из Запретного леса показалась человеческая фигура, но в следующий момент понял, что она не совсем человеческая. Порой субъект передвигался на всех четырех конечностях, отталкиваясь, и не обращая внимания на то, что в него целятся. Вот оборотень легко преодолел полосу авроров и, перемахнув через заграждение, прыгнул в окно. Раздался звон битого стекла, и получеловек скрылся из виду.
— Он же влез в Большой зал! — вскричал Гарри. — Срочно в замок!
— Через вестибюль, — решился Рон.
На мгновение он заглушил мотор, и почти сразу все услышали, что требовалось: из Большого зала доносился шум борьбы, похоже, что какой-то стол свалился. Машина двинулась прямо на витраж над Главными дверями; Гарри вздохнуть не успел, как по обе стороны от него посыпалось стекло. Вестибюль промелькнул, как смазанная картинка, последовал толчок, и приоткрытые двери Большого зала распахнулись, открывая сидящим в машине, что творится внутри.
Сильное дуновение снаружи ни на миг не отвлекло дерущихся. Грэйбек как раз перепрыгнул через упавший слизеринский стол, он орудовал палочкой, но и ножом. Гарри вспомнилось, с какой гордостью предводитель оборотней говорил Дамблдору о том, как сумел развить в себе необычайную кровожадность. Забини защищался только с помощью палочки и, похоже, ранил противника. Но он сам истекал кровью, а тот собирался снова броситься. Гарри с заднего сидения не мог видеть лица друга, но легко прочитал в боковом зеркале, какое Рон принял решение.
Слизеринец все еще стоял, дрожащей палочкой целясь в оборотня, и на ногах его удерживала, должно быть, немалая сила воли. Гарри не сумел подробно рассмотреть раны Забини, Рон слишком быстро разворачивался и снижался. Вот машина подпрыгнула, когда колеса с мягким стуком ударились о каменный пол, и приподнялась. Грейбек, как собирался, прыгнул на свою жертву. Но в это время невидимый автомобиль, управляемый Роном, уже устремился вперед, набирая скорость.
Гарри не успел закрыть глаза, и ему пришлось увидеть, как невидимый капот врезается в оборотня. Единственный раз он находился в машине, которая кого-то сбила. И он предпочел бы, чтобы эти ощущения никогда не повторились.
Последовал тяжелый удар, и первой, абсолютно равнодушной мыслью Гарри стало то, что на Фенрира Грейбека все-таки нашлась управа. Грозный, кровожадный оборотень, вызывающий ужас своими острыми зубами и страшными когтями, сильный, как вол, оказался, тем не менее, не способен противостоять своим весом силе техники. Мгновение он, подброшенный, находился в полете, а затем, с хрустом врезавшись, начал медленно сползать по стене.
«Я обязательно расскажу об этом Люпину», — решил Гарри.
Рон дал задний ход и нажал тормоз, так что пассажиров снова сильно тряхнуло. Гарри этого почти не заметил. Отстраненное состояние, в которое он так несвоевременно погрузился, внезапно оборвалось, когда за пределами Большого зала послышался топот ног. Едва Гарри, Рон и Коул выскочили из машины, как в широко распахнутые двери ворвались Паркинсон и Захариас Смит. И реакция Пэнси, как позднее с неудовольствием заметил Рон, была выше всяких похвал.