Внутри оказалось десятифутовой глубины яма, что-то вроде подземной комнаты. На полу спал худой и, судя по виду, долго голодавший, настоящий Шизоглаз Хмури. Деревянной ноги не было, вместо волшебного глаза под веком виднелась пустая глазница, несколько прядей спутанных волос были неровно обстрижены. Гарри ошеломленно переводил взгляд с одного Хмури, спящего в сундуке, на другого, лежащего без сознания на полу кабинета.
Думбльдор забрался в сундук, опустился внутрь и легко спрыгнул на пол возле спящего Хмури. Склонился над ним.
— Обездвижен — под воздействием проклятия подвластия — очень слаб, — констатировал он. — Естественно, он был нужен им живым. Гарри, брось сюда мантию этого негодяя. Аластор совсем замерз. Его нужно будет сразу же показать мадам Помфри, но его жизнь вне опасности.
Гарри сделал то, о чем его попросили. Думбльдор укрыл Хмури плащом, тщательно его подоткнув, и выбрался из сундука. Затем взял со стола фляжку, отвинтил крышку и перевернул фляжку горлышком вверх. На пол упали капли густой, вязкой жидкости.
— Это Всеэссенция, Гарри, — сказал Думбльдор. — Видишь, как все просто — и как гениально. Ведь Хмури пьет только из своей фляжки, эта его отличительная особенность всем известна. Самозванцу, разумеется, нужно было держать настощего Хмури под рукой, чтобы иметь возможность изготавливать новые порции зелья. Посмотри на его волосы… — Думбльдор бросил взгляд на дно сундука. — Самозванец обстригал их в течение всего года, видишь, какие они неровные? Но, кажется, сегодня вечером наш мнимый Хмури, будучи в возбужденном состоянии, забыл о регулярности, с которой нужно принимать зелье… по часам… каждый час… скоро увидим.
Думбльдор выдвинул из-под стола стул и уселся, устремив взгляд на неподвижную фигуру на полу. Гарри тоже уставился на лже-Хмури. Минуты проходили в молчании…
Затем, прямо на глазах у Гарри, лицо лежащего на полу человека стало меняться. Исчезали шрамы, разглаживалась кожа, поврежденный нос сделался целым и начал постепенно уменьшаться. Длинные седые волосы втягивались в кожу головы, одновременно приобретая соломенный цвет. Неожиданно, с громким «щелк» отвалилась деревянная нога, уступив место внезапно выросшей нормальной; через мгновение из глазницы выскочил волшебный глаз, и его заменил обычный. Волшебный глаз покатился по полу, продолжая зыркать во все стороны.
Перед Гарри лежал светловолосый человек с бледными веснушками на бледном лице. Гарри знал, кто это такой. Он видел его в дубльдуме, видел, как его уводили из зала суда дементоры, видел, как он убеждал мистера Сгорбса в своей невиновности… только теперь вокруг глаз у него появились морщины, он выглядел много старше…
Снаружи, в коридоре, послышались торопливые шаги. Вернулся Злей и привел с собой Винки. Следом сразу же вошла профессор МакГонаголл.
— Сгорбс! — Злей как вкопанный остановился в дверях. — Барти Сгорбс!
— Святое небо, — профессор МакГонаголл тоже замерла и уставилась на неподвижное тело.
Из-за ноги Злея выглянула грязная, растрепанная Винки. Сначала она широко раскрыла рот, а потом издала пронзительный вопль:
— Мастер Барти, мастер Барти, что вы тут делаете?
И бросилась на грудь молодому человеку.
— Вы его убили! Вы его убили! Вы убили сына хозяина!
— Он всего лишь обездвижен, Винки, — проговорил Думбльдор. — Будь добра, отойди в сторонку. Злодеус, вы принесли зелье?
Злей протянул маленькую стеклянную бутылочку с кристально-прозрачной жидкостью. Это был тот самый признавалиум, которым Злей недавно угрожал Гарри. Думбльдор встал из-за стола, наклонился над лежащим и усадил его, оперев о стену, под Зеркалом Заклятых, откуда на присутствующих по-прежнему сурово взирали отражения Думбльдора, Злея и МакГонаголл. Винки осталась стоять на коленях, она дрожала и закрывала руками личико. Думбльдор силой открыл молодому человеку рот и влил туда три капли зелья. Затем палочкой указал на его грудь и велел: «Энервейт».
Сын Сгорбса открыл глаза. Его лицо было бессмысленно, глаза пусты. Думбльдор опустился перед ним на колени, так, чтобы их лица оказались вровень друг с другом.