— Дипломатических представителей к гигантам? — взвизгнул Фудж, вновь обретая дар речи. — Это еще что за безумие?
— Протянуть им руку дружбы, и чем скорее, тем лучше, не то будет поздно, — сказал Думбльдор, — или Вольдеморт, как это уже бывало, убедит их, что из всех колдунов лишь он один может предоставить им необходимые права и свободы!
— Вы… не может быть, чтобы вы говорили это серьезно! — в ужасе выдохнул Фудж, тряся головой и пятясь от Думбльдора. — Если колдовское сообщество узнает, что я заигрываю с гигантами… люди ненавидят их, Думбльдор… моей карьере конец…
— Вы слепы, — Думбльдор повысил голос, властная аура вокруг него стала ощутима физически, глаза засверкали, — вас ослепляет страх принять непопулярное решение, Корнелиус! И вы придаете слишком много значения — и всегда придавали — так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, каким человек родился, а то, каким он стал! Вот только что ваш дементор уничтожил последнего представителя одной из самых старых чистокровных семей — а посмотрите, чем занимался этот человек! Говорю вам — примите меры, которые предлагаю я, и вас будут помнить, и в министерстве, и вне его, как одного из самых храбрых и великих министров магии. В случае же вашего бездействия история запомнит вас как человека, который остался в стороне и дал Вольдеморту еще один шанс разрушить тот мир, над восстановлением которого мы все так долго трудились!
— Сумасшествие, — прошептал Фудж, продолжая пятиться от Думбльдора, — безумие…
Воцарилось молчание. Мадам Помфри замерла у постели Гарри, прижимая руки ко рту. Миссис Уэсли застыла, склонившись над Гарри. Ее рука лежала у него на плече, не давая подняться. Билл, Рон и Гермиона широко открытыми глазами взирали на Фуджа.
— Коль скоро вы твердо намерены закрыть глаза на происходящее, Корнелиус, — промолвил Думбльдор, — то с этого момента наши пути расходятся. Вы будете действовать так, как вы считаете нужным. А я… я буду действовать так, как я считаю нужным.
В голосе Думбльдора не было ни намека на угрозу, его слова прозвучали как простая констатация факта, однако, Фудж вздрогнул, словно Думбльдор надвигался на него с палочкой в руках.
— Вот что, послушайте-ка, Думбльдор, — Фудж грозно покачал пальцем, — я всегда предоставлял вам полную свободу действий. Я очень уважаю вас. Хоть я и не был согласен с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие министры позволили бы вам нанимать на работу оборотней, держать в школе Огрида, решать, чему учить, а чему не учить школьников, безо всякого вмешательства со стороны министерства. Но если вы вознамеритесь действовать против меня…
— Единственный, против которого я намерен действовать, — не теряя спокойствия, ответил Думбльдор, — это Лорд Вольдеморт. Если и вы против него, тогда, Корнелиус, мы остаемся по одну сторону.
На это Фудж не нашелся, что ответить. Некоторое время он стоял, раскачиваясь на подошвах своих маленьких башмаков и вертя в руках котелок.
Наконец, он, с затаенной мольбой в голосе, произнес:
— Не может быть, чтобы он вернулся, Думбльдор, не может…
Злей стремительно обогнул Думбльдора, по дороге закатывая рукав робы. И сунул обнажившуюся руку под нос Фуджу. Тот отшатнулся.
— Вот, — хрипло сказал Злей, — вот. Смертный Знак. Не такой четкий, каким был примерно с час назад, он был угольно-черный, но его все равно хорошо видно. У каждого Упивающегося Смертью есть такой знак, выжженный самим Лордом Вольдемортом. По этому знаку мы узнавали друг друга, с помощью этого знака он призывал нас к себе. Как только он касался этого знака, мы должны были немедленно аппарировать к нему. В течение этого года знак на моей руке становился все четче. И у Каркарова тоже. Почему, как вы думаете, Каркаров исчез сегодня вечером? Мы оба почувствовали сильнейшее жжение. И оба поняли, что он вернулся. Каркаров опасается мести Черного Лорда. Он предал слишком многих своих бывших товарищей и не мог с уверенностью рассчитывать, что возвращение в их ряды будет воспринято с радостью.
Мелко тряся головой, Фудж попятился от Злея. Он, похоже, не понял ни слова из того, что ему было сказано. И лишь с омерзением взирал на уродливую отметину. Потом поднял глаза и прошептал:
— Я не знаю, в какие игры вы тут играете с Думбльдором, но с меня довольно. Мне нечего добавить. Думбльдор, я свяжусь с вами завтра, чтобы обсудить управление вверенной вам школой. А сейчас я должен вернуться в министерство.