Купив еду, Гермиона вернулась, убрала в рюкзак деньги и достала экземпляр «Прорицательской».
Гарри неуверенно посмотрел на газету, сомневаясь, стоит ли ему узнавать, о чем там пишут, но Гермиона в ответ на его взгляд спокойно сказала:
— Там ничего такого. Можешь сам посмотреть — там ничего нет. Я проверяла каждый день. Была только крохотная заметка, на следующий день после третьего состязания, о том, что Турнир выиграл ты. Седрик даже не упомянут. Об этом вообще ничего. По-моему, Фудж велел им молчать.
— Риту никто не может заставить замолчать, — возразил Гарри. — А тут такой случай!
— Рита после третьего состязания вообще ничего не пишет, — произнесла Гермиона странно-сдержанным голосом. — И, между прочим, — добавила она, и тут ее голос слегка задрожал, — некоторое время ей и не придется ни о чем писать. Если только она не согласится на то, чтобы я сообщила кое-какие сведения о ней самой.
— О чем это ты? — удивился Рон.
— Я выяснила, как ей удавалось подслушивать частные разговоры, несмотря на запрещение появляться на территории школы, — единым духом выпалила Гермиона.
Гарри показалось, что Гермиона носила в себе эту информацию уже много дней, умирая от желания поделиться ею, но сдерживалась, считая время неподходящим.
— Как же она это делала? — немедленно спросил Гарри.
— Как это ты выяснила? — вытаращился Рон.
— Вообще-то, Гарри, это ты подал мне идею, — ответила Гермиона.
— Я? — поразился Гарри. — Как это?
— Жучок! — радостно выкрикнула Гермиона.
— Ты же говорила, что они не работают…
— Да нет, не электронный жучок, — пояснила Гермиона. — Нет, понимаете… Рита Вритер, — голос Гермионы зазвенел от еле сдерживаемого триумфа, — незарегистрированный анимаг. Она может превращаться…
Гермиона достала из рюкзака небольшую, плотно закрытую стеклянную банку.
— … в жука.
— Ты шутишь, — не поверил Рон. — Ты же не… она не…
— Она — очень даже да, — Гермиона со счастливым видом размахивала банкой.
В банке было несколько листиков, веточек — и большой, жирный жук.
— Такого не может… ты шутишь… — шептал Рон, поднося банку к глазам.
— Нет, не шучу, — Гермиона так и светилась от радости. — Я ее поймала в больнице на подоконнике. Посмотри внимательно, и ты увидишь возле усиков характерные отметины, они совсем как эти ее кошмарные очки.
Гарри присмотрелся и понял, что Гермиона права. А еще он кое-что вспомнил.
— Тем вечером, когда Огрид рассказывал мадам Максим про свою маму, на статуе сидел жук!
— Совершенно верно, — кивнула Гермиона. — И после нашего с Виктором разговора у озера он снял жука у меня с головы. И, если я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете прорицаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Весь год она так и сновала повсюду в поисках разных пикантных историй.
— А когда, помните, мы видели Малфоя под деревом… — медленно начал Рон.
— Он разговаривал с ней, держа ее в руке, — подтвердила Гермиона. — Он, конечно же, знал. Так она брала свои чудненькие интервью у слизеринцев. Им было безразлично, что ее действия противозаконны, главное — наговорить гадостей про нас и про Огрида.
Она забрала у Рона банку и улыбнулась жуку, забившемуся о стекло.
— Я обещала выпустить ее в Лондоне, — сказала Гермиона. — Понимаете, я наложила на банку неразбиваемое заклятие, так что она не может превратиться. И еще я ей велела попридержать перо в течение года. Посмотрим, оставит ли она дурную привычку писать про людей всякие гадости.
Безмятежно улыбаясь, Гермиона спрятала жука в рюкзак.
Дверь в купе бесшумно отворилась.
— Очень умно, Грэнжер, — процедил Драко Малфой.
За его спиной возвышались Краббе и Гойл. Все трое имели как никогда самодовольный, наглый и угрожающий вид — такими, пожалуй, Гарри их еще не видел.