Он вытащил волшебную палочку и повернулся к Гарри и Рону.
— Очень сожалею, мальчики, но мне придется и вас подвергнуть Заклятию изменения памяти. Я не могу допустить, чтобы вы всей школе выболтали мои секреты, иначе я больше ни одной книжки не продам…
Гарри тоже схватился за свою палочку, и как раз вовремя — не успел Локхарт произнести заклинание, как Гарри крикнул, что было мочи: Экспеллиармус!
Локхарта отбросило назад на один из сундуков. Его палочка взлетела высоко в воздух; Рон поймал ее и выбросил в открытое окно.
— Промашка с вашей стороны — напрасно позволили профессору Снэйпу обучить нас этому заклинанию, — сказал Гарри и в ярости пнул ногой сундук. Локхарт испуганно глядел на Гарри, чья палочка все еще была нацелена на него.
— Чего вы от меня хотите? — спросил он со страхом. — Я понятия не имею, где находится Таинственный чертог. Я ничем не могу помочь.
— Вам повезло, — сказал Гарри, заставляя Локхарта подняться на ноги под прицелом своей палочки. — В отличие от вас, нам известно и то, где Чертог находится, и то, кто в нем обитает. Пошли!
Они вывели Локхарта из кабинета, спустились с ним вниз по ближайшей лестнице и направились к туалету Меланхоличной Мэртл по темному коридору, где на стене светились послания наследника Слиттерина.
Первым втолкнули в туалет Локхарта. Гарри со злорадством отметил, что профессор трясется от страха.
Меланхоличная Мэртл расположилась на бачке в последней кабинке.
— Это опять ты, — сказал она, увидев Гарри. — Что тебе нужно на этот раз?
— Я пришел спросить, как ты встретила свою смерть, — ответил Гарри.
Мэртл преобразилась прямо на глазах: столь лестный вопрос ей, похоже, еще ни разу не задавали.
— О-о-о! Это было ужасно, — начала она свой рассказ, наслаждаясь каждым словом. — Это случилось прямо здесь. Я встретила свою смерть в этой самой кабинке. Я так отчетливо все помню! Я спряталась тут, потому что Оливия Хорнби издевалась над моими очками. Я сидела, запершись, и плакала. А через некоторое время в туалет вдруг кто-то вошел. Я услышала непонятный разговор; говорили, видимо, на другом языке. Но больше всего меня взбесило то, что это был мальчишеский голос. Я отперла дверцу и велела ему убираться в свой собственный туалет, и вот тут-то… — Мэртл распирало от сознания собственной важности, лицо ее горделиво сияло, — меня и не стало.
— Но как? — недоумевал Гарри.
— Понятия не имею, — чуть слышно произнесла Мэртл. — Я только помню, что увидела пару чудовищных желтых глаз. Все тело у меня сначала онемело, а потом я вдруг воспарила и куда-то поплыла… — Она мечтательно посмотрела на Гарри. — Но потом я вернулась. Видишь ли, я твердо решила являться по ночам Оливии Хорнби. О, как она пожалела, что когда-то смеялась над моими очками!
— А где именно ты видела эти глаза? — спросил Гарри.
— Где-то там, — сказала Мэртл, неопределенно махнув рукой в сторону раковины, расположенной напротив ее кабинки. Гарри и Рон быстрыми шагами направились к раковине. Локхарт, с выражением ужаса на лице, остался позади.
На первый взгляд, раковина ничем не отличалась от остальных. Они осмотрели каждый дюйм внутри и снаружи, тщательно обследовали трубы. И наконец Гарри увидел то, что искал: крошечную змею, нацарапанную на одном из медных кранов.
— Этот кран никогда не работал, — радостно сообщила Мэртл, заметив, что Гарри пытается его открутить.
— Гарри, скажи что-нибудь на Парсельтонге, — посоветовал Рон.
— Но я… — оба раза, когда он говорил на змеином языке, перед ним были живые змеи.
Он вперил взор в крошечную выгравированную змею, пытаясь представить себе, что она настоящая.
— Откройся, — сказал Гарри и вопросительно посмотрел на Рона. Рон отрицательно покачал головой.
— Это по-английски, — сказал он.
Гарри вновь перевел взгляд на изображение змеи, силясь оживить ее в своем воображении. Если он слегка поворачивал голову, создавалось впечатление, что змея движется в отблеске горящих свечей.
— Откройся, — повторил он.
На этот раз из его уст исторглось совсем не то, что услышал он сам; вместо слов послышалось странное шипение, и кран, озарившись ослепительным белым светом, стал вращаться. В следующее мгновение пришла в движение раковина — она начала опускаться вниз, пока не исчезла из виду, открыв зияющее отверстие в трубе, настолько широкое, что в него свободно мог бы проскользнуть человек.
Гарри поднял глаза на Рона, но тот только охнул в ответ. В голове Гарри уже созрело решение.
— Я спускаюсь вниз, — сказал он.
Он должен был это сделать, особенно теперь, когда был найден вход в Таинственный чертог, и оставалась слабая, зыбкая, безумная надежда, что Джинни все еще жива.