— Джинни, пожалуйста, очнись, — молил Гарри, тряся ее за плечи. Но ее голова лишь безжизненно перекатывалась из стороны в сторону.
— Она не очнется, — послышался тихий голос.
Гарри вздрогнул и развернулся на коленях.
Поодаль, прислонившись к ближайшей колонне, стоял высокий черноволосый юноша и внимательно наблюдал за Гарри. Контуры его тела были странным образом размыты и туманны, словно Гарри смотрел на него сквозь запотевшее стекло. Однако не узнать его было невозможно.
— Том… Том Риддел?
Риддел кивнул, не отрывая глаз от лица Гарри.
— Почему она не очнется? Что все это значит? — в отчаянии допытывался Гарри. — Она ведь не… не…?
— Она еще жива, — ответил Риддел. — Но это ненадолго.
Гарри смотрел на него, широко раскрыв глаза. Том Риддел был учеником Хогвартса пятьдесят лет назад, однако он стоял здесь, перед Гарри, окруженный причудливым призрачным сиянием, ни на день не старше своих шестнадцати лет.
— Ты призрак? — спросил Гарри неуверенно.
— Воспоминание, хранившееся в дневнике пятьдесят лет, — тихо ответил Риддел и указал на маленький черный дневник, лежавший раскрытым на полу у гигантских ног статуи, тот самый, что Гарри нашел в туалете Меланхоличной Мэртл. В голове Гарри мелькнул вопрос о том, как дневник мог попасть в Чертог, — но лишь на мгновение, поскольку все его помыслы были заняты куда более неотложными делами.
— Мне нужна твоя помощь, Том, — сказал Гарри, вновь приподнимая голову Джинни. — Мы должны вынести ее отсюда. В Чертоге обитает Василиск… я не знаю, где он затаился, но появиться он может в любую минуту. Помоги мне, прошу тебя…
Риддел не двинулся с места. Гарри с усилием приподнял Джинни с пола и вновь наклонился за палочкой. Однако палочка исчезла.
— Ты не видел…?
Он взглянул снизу вверх на Риддела — тот поигрывал волшебной палочкой Гарри, держа ее в своих длинных пальцах и продолжая все так же пристально смотреть на него.
— Спасибо, — сказал Гарри и потянулся за палочкой.
Губы Риддела тронула ироничная улыбка. Не отрывая от Гарри глаз, он продолжал небрежно вертеть палочку в руках.
— Послушай, — торопил его Гарри, у которого ноги уже начинали подкашиваться под тяжестью неподвижного тела Джинни, — мы должны выбраться отсюда! Если вдруг появится Василиск…
— Он не появится, пока его не позовут, — безмятежно проговорил Риддел.
Гарри, обессилев, вновь опустил Джинни на каменный пол.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он в недоумении. — И потом, отдай мне мою палочку, она мне может понадобиться.
Улыбка на лице Риддела стала шире.
— Она тебе уже не понадобится, — заметил он.
Гарри изумленно уставился на него.
— Как это так? Почему не понадобится?
— Я давно этого ждал, Гарри Поттер, — сказал Риддел. — Ждал случая встретиться с тобой. Побеседовать.
— Слушай, Том, — начал терять терпение Гарри, — ты, похоже, не понимаешь. Мы сейчас находимся в Таинственном Чертоге. Побеседовать мы сможем позже.
— Нет, беседовать мы будем именно сейчас, — настаивал Риддел, пряча палочку Гарри в карман, при этом улыбка не покидала его лица.
Гарри непонимающе смотрел на него. Во всем этом было что-то очень странное.
— Почему Джинни в таком состоянии? — спросил он.
— Вопрос, конечно, интересный, — благодушно заметил Риддел. — Но это долгая история. Истинная же причина нынешнего состояния Джинни Уизли, как я полагаю, заключается в том, что она открыла душу невидимому незнакомцу и выболтала ему все свои секреты.
— О чем это ты? — недоумевал Гарри.
— О дневнике, — пояснил Риддел. — Омоем дневнике. Малютка Джинни писала в нем долгие месяцы, поверяя мне свои жалкие беды и тревоги: как ее дразнят братья, как ей приходится носить мантию с чужого плеча и пользоваться подержанными учебниками, а еще о том, — тут в глазах Риддела блеснул огонек, — как ничтожны ее шансы завоевать любовь знаменитого, благородного, великого Гарри Поттера…
Говоря все это, Риддел ни разу не оторвал алчущего взгляда от лица Гарри.
— Это так утомительно — выслушивать глупые признания одиннадцатилетней девочки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал ей, я был понимающим и великодушным. Джинни меня просто обожала. «Никто меня не понимает так как ты, Том… Какое счастье, что у меня есть такой дневник, и я могу открыть ему свое сердце… Это все равно, что иметь друга, который всегда при тебе, в твоем собственном кармане…»
Риддел рассмеялся высоким, ледяным смехом, совершенно не вязавшимся с его обликом; от этого смеха у Гарри волосы зашевелились на голове.