— Ну, довершить-то дело не удалось, — в голосе Гарри зазвучали триумфальные нотки. — На этот раз все остались живы, даже кошка. Через несколько часов будет готова настойка из мандрагор, и каждого, кто подвергся заклятью оцепенения, вновь вернут к жизни.
— Разве я не сказал тебе, — тихо проговорил Риддел, — что уничтожение мутнокровых выродков более не занимает меня? Уже многие месяцы моей новой мишенью являешься ты.
Гарри в изумлении смотрел на Риддела.
— Только вообрази, как я был взбешен, когда обнаружил, что следующая запись в дневнике была сделана не твоей рукой, а рукой Джинни. Она увидела тебя с дневником и страшно испугалась, что ты догадаешься, как он действует. А вдруг я пересказал бы тебе все ее секреты? Или, хуже того, ты бы узнал, кто передушил петухов? Эта маленькая дурочка выждала момент, пока в спальне никого не было, и выкрала дневник. Но я уже знал, как мне поступить. Было совершенно очевидно, что ты идешь по следу наследника Слиттерина. Из того, что я узнал о тебе от Джинни, я сделал вывод: ты ни перед чем не остановишься, чтобы разгадать тайну, особенно если нападение совершено на одного из твоих близких друзей. Джинни также поведала мне, что ты, оказывается, владеешь Парсельтонгом, и о том, как этот факт взбудоражил все школу… Словом, я приказал Джинни оставить на стене свое собственное прощальное послание и спуститься вниз, где и дожидаться тебя. Она плакала и сопротивлялась, чем страшно меня утомила. Но жизнь в ней уже едва теплилась: всю свою энергию она отдала дневнику, то есть, мне. Я получил достаточно жизненных сил, чтобы покинуть, наконец, страницы дневника. Я ждал твоего появления с той минуты, как мы с ней прибыли сюда, и не сомневался, что ты придешь. У меня к тебе накопилось много вопросов, Гарри Поттер.
— И каких же? — выпалил Гарри, все еще сжимая кулаки.
— Ну, например, — Риддел благодушно заулыбался, — как могло получиться, что маленький ребенок, не наделенный никаким особенным магическим талантом, одержал победу над самым могущественным волшебником всех времен? Каким образом ты отделался всего лишь шрамом, в то время как Лорд Волдеморт лишился своих колдовских чар?
В алчущих глазах Риддела появился загадочный красноватый отблеск.
— Какое тебе до всего этого дело? — медленно проговорил Гарри. — Волдеморт появился уже после тебя.
— Волдеморт, — вкрадчиво произнес Риддел, — это мое прошлое, настоящее и будущее; вот так-то, Гарри Поттер….
Он вынул из кармана волшебную палочку Гарри и, сделав несколько взмахов, соткал из воздуха четыре мерцающих слова:
Я — ТОМ МАРВОЛО РИДДЕЛ
Затем, вновь взмахнув палочкой, он привел буквы в движение, и они сами собой сложились в новые слова:
ВОЛДЕМОРТ — ИМЯ ЛОРДА
— Понял теперь? — прошептал Риддел. — Еще учась в Хогвартсе, я начал так называть себя, но, конечно, только в кругу близких друзей. Не думаешь же ты, что я до скончания века стал бы носить имя своего непотребного папаши-маггла? Я, в чьих венах по материнской линии течет кровь самого Салазара Слиттерина? Неужели я оставил бы себе имя ничтожного, заурядного маггла, который отказался от меня еще до рождения только потому, что случайно узнал, что его жена колдунья. Нет, Гарри, я сотворил себе новое имя, ни на миг не усомнившись, что придет тот день, когда я стану величайшим из магов, и мое имя будут страшиться произносить вслух все волшебники мира!
У Гарри помутилось в голове. Он ошеломленно смотрел на Риддела, этого осиротевшего при рождении мальчика, который вырос и возмужал для того только, чтобы убить и родителей Гарри, и еще многих других… Наконец к нему вернулся дар речи:
— Ничего не вышло, — сказал он тихим, напоенным ненавистью голосом.
— Что не вышло? — резко спросил Риддел.
— Не вышло стать величайшим из магов, — ответил Гарри, и его сердце учащенно забилось. — Жаль разочаровывать тебя и все такое, но величайший маг — Альбус Дамблдор. Это признают все. Даже в зените своей мощи ты так и не решился захватить Хогвартс. Дамблдор видел тебя насквозь, еще когда ты был учеником школы; он и по сей день внушает тебе страх, где бы ты сейчас от него ни прятался.
Улыбка исчезла с лица Риддела, сменившись злобной гримасой.
— Дамблдор теперь далеко, он изгнан из замка всего лишь моим воспоминанием! — прошипел он.