— Так и сделаем, — согласился Рон. — Пошли, Гарри, я сплю в…
Тут Рон смолк, вперив взор в дом, и его лицо приобрело нехороший зеленоватый оттенок. Фред, Джордж и Гарри резко обернулись.
По направлению к ним через лужайку, разгоняя на ходу кур, шагала миссис Уизли. Поразительно, до какой степени эта милейшая маленькая полная женщина сейчас походила на саблезубого тигра.
— Ай, — только и вымолвил Фред.
— Ой, — в лад ему отозвался Джордж.
Миссис Уизли подошла к ним вплотную и встала, подбоченясь и переводя взгляд с одного сконфуженного лица на другое. На ней был цветастый фартук, а из кармана торчала волшебная палочка.
— Жду объяснений, — отчеканила она.
— Доброе утро, мамочка, — сказал Джордж, и его голос прозвучал, как ему показалось, весело и беспечно.
— Вы хотя бы примерно представляете себе, как сильно я волновалась? — обрушилась на них миссис Уизли убийственным шепотом.
— Прости, мамочка, но, видишь ли… мы должны были…
Все трое сыновей миссис Уизли были выше ее ростом, но тут же съежились, стоило ей только проявить свой гнев.
— Кровати пустые! Никакой записки! Машины нет на месте! Могли бы разбиться! Я тут с ума схожу от беспокойства… А вам разве есть до этого дело? Сколько себя помню, ничего подобного не случалось… Погодите, вот вернется отец… Такого себе никогда не позволяли ни Билл, ни Чарли, ни Перси…
— Наш Безупречный Перси, — пробормотал Фред.
— А ТЕБЕ НЕ ПОМЕШАЛО БЫ БРАТЬ С ПЕРСИ ПРИМЕР! — сорвалась на крик миссис Уизли, тыча пальцем в грудь Фреда. — Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, из-за вас отец может лишиться работы…
Казалось, этому никогда не наступит конец. Миссис Уизли кричала, пока не сорвала голос, и только тогда она повернулась к Гарри, который опасливо отступил назад.
— Я так рада тебе, Гарри, дорогой, — сказала она, — заходи в дом и позавтракай с нами.
Она повернулась и зашагала по направлению к дому. Гарри бросил на Рона тревожный взгляд, но, получив ободряющий кивок в ответ, пошел за ней следом.
Кухня была небольшая и довольно тесная, посредине стоял видавший виды деревянный стол, окруженный стульями. Гарри присел на краешек стула, озираясь вокруг. Ни разу в жизни он еще не был в доме волшебников.
У часов, висевших на противоположной стене, была всего одна стрелка, а цифр и вовсе не было. Вместо них по кругу шли надписи: «Время заваривать чай», «Время кормить кур» и даже «Ты опоздал». На каминной полке в три ряда стояли книги, Гарри прочел некоторые заголовки: «Домашний сыр — вашими чарами», «Чудесная выпечка», «Пир за минуту — это волшебство!». И если Гарри не ослышался, то старенькое радио, висевшее за мойкой на стене, только что объявило о выступлении популярной певицы, ведьмы Селестины Уорбек, в начинавшейся программе «Час волшебника».
Миссис Уизли готовила завтрак, позвякивая посудой и небрежно кидая сосиски на сковородку; время от времени она бросала мрачные взгляды на сыновей, бурча себе под нос фразы типа: «и о чем только вы думали» или «ни за что бы не поверила».
— Тебя, милый, я ни в чем не виню, — успокоила она Гарри, накладывая ему на тарелку штук восемь, а то и девять сосисок. — Мы с Артуром беспокоились о тебе ничуть не меньше. Не далее, как вчера тебя вспоминали и решили сами за тобой съездить, если до пятницы Рон не получит от тебя письма… Но представить себе такое, — тут миссис Уизли положила на тарелку Гарри глазунью из трех яиц, — чтобы совершить полет на незаконном автомобиле через полстраны — вас ведь кто угодно мог увидеть…
Привычным движением она коснулась волшебной палочкой грязной посуды, заполнявшей мойку, и та, издавая легкий звон, принялась сама себя мыть.
— Но было облачно! — воскликнул Фред.
— А ты помалкивай, когда ешь! — отрезала миссис Уизли.
— Они его морили голодом! — поддержал брата Джордж.
— Это и тебя касается! — сказала миссис Уизли; однако выражение ее лица смягчилось, когда она стала намазывать маслом хлеб для Гарри.
Внезапно взору всех, кто был на кухне, предстало презабавное существо в виде маленькой рыжеволосой девочки в длиннющей ночной рубашке; войдя в кухню, девочка тихонько взвизгнула и тут же бросилась бежать.
— Это Джинни, — вполголоса сообщил Гарри Рон, — моя сестра. Она все лето только и делала, что говорила о тебе.
— Это точно. Она, глядишь, еще и автограф у тебя попросит, — ухмыльнулся Фред, однако, поймав взгляд матери, тут же замолчал и склонился над тарелкой. Никто больше не проронил ни слова, пока все четыре тарелки не опустели, что произошло на удивление скоро.