Ловко сбив на лету сразу двух докси, Гарри пододвинулся ближе к Джорджу и прошептал уголком рта:
— Что такое Прелести Прогульщика?
— Всякие вредные конфетки, — шепнул Джордж, внимательно поглядывая на спину миссис Уизли. — Не очень опасные, но вполне годятся, чтобы можно было прогулять урок. Мы с Фредом все лето над ними работаем. Они двухсторонние, помечены цветом. Жуешь оранжевую часть с Тошнотной Тянучкой,[53] и тут же тебе плохеет. Как только выбежал с урока в больничное крыло, тут же жуешь фиолетовую половину…
— «…и она возвращает вам абсолютное здоровье, позволяя предаваться любому виду досуга на ваш выбор в течение часа, который в противном случае прошел бы скучно и непроизводительно». Во всяком случае, так утверждается в нашей рекламе, — шепотом закончил Фред.
Он заметил на полу, за спиной миссис Уизли, еще несколько беспризорных докси и сунул их в карман:
— Но они еще нуждаются в доработке. Сейчас у наших испытателей есть одна небольшая проблема, они не успевают разжевывать фиолетовую половину, чтобы остановить тошноту…
— Испытателей?
— Да это мы сами, — пояснил Фред, — по очереди испытываем. Джордж изобрел Обморочные Облатки[54]… мы испытывали Кровоносные Конфеты…[55]
— Мама решила, что мы подрались, — добавил Джордж.
— Значит, потешная лавка пока в силе? — шепнул Гарри, делая вид, что поправляет наконечник распылителя.
— Да, только насчет помещения пока не удалось договориться, — Фред еще понизил голос, потому что миссис Уизли как раз принялась вытирать лоб шарфом, готовясь к новой атаке, — но, думаю, скоро начнем торговать по почте. Мы на прошлой неделе отослали объявление в «Ежедневный Пророк».
— Все благодаря тебе, приятель, — добавил Джордж. — Ты не переживай… мама не догадается. Теперь она «Ежедневный Пророк» не читает, «потому что там пишут бредни про тебя и Дамблдора».
Гарри усмехнулся. Чтобы помочь близнецам Уизли открыть потешную лавку, он однажды уговорил их принять в подарок тысячу галлеонов, которые выиграл на Тримагическом Турнире, но, к счастью, его содействие осталось в тайне от миссис Уизли. Работа сыновей в потешной лавке представлялась миссис Уизли занятием неподходящим.
Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Уже миновал полдень, когда миссис Уизли наконец размотала шарф с лица, устало опустилась в кресло и тут же подскочила с воплем отвращения, потому что оказалась на мешке с дохлыми крысами.
Шторы больше не гудели: после интенсивного поливания они безвольно и влажно повисли. Рядом на полу стояло ведро с полуобморочными докси и миска их черных яиц, на которые фыркал Крукшанкс и бросали алчные взгляды Фред с Джорджем.
— Думаю, что этим мы займемся после обеда, — миссис Уизли показала на пыльные застекленные шкафы, стоявшие по обе стороны от камина.
В шкафах лежали очень странные предметы: коллекция ржавых кинжалов, когти, свиток змеиной кожи, ряд потускневших серебряных шкатулок, покрытых письменами на незнакомых Гарри языках, и самое неприятное из всего — богато изукрашенный хрустальный флакон, с крупным опалом в пробке, полный жидкости, которая Гарри явно напомнила кровь.
Вновь задребезжал дверной звонок. Все посмотрели на миссис Уизли.
— Оставайтесь здесь, — твердо сказала миссис Уизли под сопровождение воплей миссис Блек, и подхватила мешок с крысами. — Сэндвичи я принесу сюда.
Она вышла из комнаты, тщательно прикрыв за собой дверь. Все тут же бросились к окну — сверху посмотреть, кто пришел.
Внизу маячила голова с рыжеватыми лохмами и связка сомнительного вида котлов.
— Мундугус! — воскликнула Гермиона. — А котлыто он зачем сюда принес?
— Наверное, перед тем как продать, хочет припрятать, — предположил Гарри. — Так вот чем он занимался в тот вечер, когда должен был меня сторожить? За этими ворованными котлами мотался?
— Ага, точно! — подтвердил Фред, когда входная дверь открылась, и Мундугус, подхватив котлы, скрылся из виду. — Чтоб мне провалиться, маме это не понравится…
Они с Джорджем кинулись к двери и принялись старательно прислушиваться.
Крики миссис Блек стихли.
— Мундугус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — нахмурившись, пробормотал Фред. — Почти ничего не слышно… Как думаешь, стоит рисковать Ушлыми Ушами?
— Может и стоит, — решил Джордж, — я могу пробраться наверх и взять парочку…
Но в этот самый момент снизу понесся такой звуковой поток, что необходимость в Ушлых Ушах отпала. Теперь все отлично слышали, как миссис Уизли в полный голос орет:
— УКРЫВАТЕЛЬСТВОМ КРАДЕНОГО МЫ ТУТ НЕ ЗАНИМАЕМСЯ!
— Как приятно, когда мама кричит на кого-нибудь еще… — с удовлетворенной улыбкой протянул Фред, открывая дверь чуть пошире, чтобы голос миссис Уизли был лучше слышен. — Такое отрадное разнообразие…
— …СОВЕРШЕННО БЕЗОТВЕТСТВЕННО! КАК БУДТО У НАС ЗДЕСЬ ДРУГИХ ДЕЛ НЕТ, КАК ТОЛЬКО ЗАБОТИТЬСЯ О ТВОИХ ВОРОВАННЫХ КОТЛАХ…
— Нужно быть идиотом, чтобы довести ее до такого состояния, — покачал головой Джордж. — Ее надо отвлечь раньше, чем ей в голову ударит, теперь это на несколько часов. Ей до смерти хотелось всыпать Мундугусу еще с тех пор, как он ушел с того дежурства, когда должен был за тобой, Гарри, присматривать… О, а вот и мама Сириуса вступила…
Голос миссис Уизли потерялся в новой волне ора и воплей портретов из холла.
Джордж хотел прикрыть дверь, чтобы шум стал потише, но прежде, чем дверь закрылась, в комнату скользнул домовой эльф.
Если бы не грязная тряпка, наброшенная на его тело в качестве набедренной повязки, он был бы совершенно голым. Выглядел эльф совсем старым. Казалось, что его собственная кожа ему слишком велика, и хотя он, как и все домовые эльфы, был лыс, но из больших, как у летучей мыши, ушей росли пучки седых волос. Над большим, как хобот, мясистым носом таращились водянисто-серые, налитые кровью глаза.
Эльф не обратил ни малейшего внимания ни на Гарри, ни на всех остальных. Ведя себя так, словно вокруг никого не было, он, сгорбившись, медленно и целеустремленно побрел в противоположный конец комнаты, беспрерывно бормоча по дороге хриплым и низким, как у лягушкибыка, голосом:
— …Вонючий, как горшок, да еще бандит к тому же, и она — не лучше, мерзкая старая гнусная отщепенка со своими ублюдками позорит дом моей хозяйки, ох, моя бедная хозяйка, если бы она знала, если бы она только знала, какая мразь в ее доме, что бы она сказала старому Кричеру, ох, какой позор, грязнокровки, и оборотни, и выродки, и воры, бедный старый Кричер, что он может поделать…
— Кричер, привет! — захлопнув дверь, во весь голос окликнул его Фред.
Домовой эльф застыл на месте, перестал бормотать и изобразил явное и очень неубедительное удивление.
— Кричер не видел молодого хозяина, — он повернулся и поклонился Фреду. Потом, не поднимая головы, добавил очень внятно: —…мерзкого ублюдка гнусного выродка.
— Извини, — переспросил Джордж, — последние слова не расслышал.
— Кричер ничего не сказал, — ответил эльф, отвешивая второй поклон Джорджу, и добавил совершенно четко: —…их двое тут, близнецов, маленьких ублюдков.
Гарри даже не знал, смеяться или нет. Эльф выпрямился, окинул всех недобрым взглядом и, видимо решив, что они не слышат его, продолжил бормотать:
— …И грязнокровка здесь, бесстыжая, наглая, ох, если бы моя хозяйка знала, о, как бы она кричала, и еще новый парень здесь, Кричер не знает его имени. Что он тут делает? Кричер не знает…
— Кричер, это Гарри, — на пробу произнесла Гермиона. — Гарри Поттер.
Бледные глаза Кричера расширились, и он забормотал еще быстрее и яростнее, чем раньше:
— …Грязнокровка разговаривает с Кричером так, как будто она — мой друг, если бы хозяйка Кричера увидела его в таком обществе, о, что бы она сказала…
— Не называй ее грязнокровкой! — хором, сердито воскликнули Рон и Джинни.