— Это значит, — откликнулся Дамблдор, — что примерно шестнадцать лет назад, в конце июля, родился тот, кому суждено разгромить Лорда Волдеморта на веки веков. Мальчик этот должен был появиться на свет у родителей, которые к тому времени уже три раза не поддались Волдеморту.
Гарри показалось, будто сейчас его накроет с головой. Опять перехватило дыхание.
— То есть… это я?
Дамблдор внимательно посмотрел на него через очки.
— Вот ведь какая штука, Гарри, — задумчиво проговорил он, — все это могло никакого отношения к тебе не иметь. Пророчество Сибиллы можно было приложить к двум маленьким магам, — оба родились в конце июля того года, у обоих родители состояли в Ордене Феникса, и обе эти супружеские пары три раза чудом спаслись от Волдеморта. Один, разумеется, ты. А другой — Невилл Лонгботтом.
— Но тогда… тогда почему на пророчество мое имя, а не Невилла?
— На официальной записи сменили бирочку после того, как Волдеморт напал на тебя маленького, — пояснил Дамблдор. — Хранителю Зала Пророчеств показалось очевидным, что Волдеморт решил убить тебя именно потому, что знал, — ты тот самый, на кого намекала Сибилла.
— Тогда… может это и не я? — спросил Гарри.
— Боюсь, — Дамблдор так медленно говорил, будто каждое слово давалось ему с большим трудом, — теперь сомнений нет, это именно ты.
— Но вы же сами сказали… Невилл тоже родился в конце июля… и его мама с папой…
— Ты забыл продолжение пророчества, решающее отличие мальчика, который сможет преодолеть Волдеморта… Волдеморт сам «ровней себе его лично пометит». Что он и сделал, Гарри. Выбрал тебя, а не Невилла. Наградил шрамом в подтверждение как ниспосланного дара, так и проклятия.
— А если он ошибся! — воскликнул Гарри. — Если пометил не того, кого нужно!
— Он выбрал того мальчика, который показался ему опаснее, — объяснил Дамблдор. — Обрати внимание, Гарри: выбрал не чистокровного (хотя, по его убеждениям, право на жизнь или знания имеют только чистокровные маги), а полукровку, такого же, как он сам. В тебе он увидел самого себя еще заочно. Нанеся шрам, не убил, как намеревался, но одарил силами наперед, благодаря которым ты ускользал от него уже не раз, а целых четыре раза — подобного не удавалось никому: ни твоим родителям, ни родителям Невилла.
— Но тогда зачем он это сделал? — Гарри стало пусто и холодно. — Зачем хотел убить меня еще младенцем? Нужно было подождать, пока мы с Невиллом подрастем, и посмотреть, кто покажется опаснее, а потом уже убивать…
— Конечно, такое поведение было бы более целесообразно, — согласился Дамблдор. — Да только информация о пророчестве у Волдеморта была неполной. Постоялый двор «Кабаньей Головы», который Сибилла Трелони выбрала за дешевизну, издавна притягивал клиентуру, скажем так, более любопытную, чем в «Трех Метлах». Тебе и твоим друзьям на собственном горьком опыте пришлось убедиться, что у тамошних стен есть уши. И мне той ночью тоже. Когда я собирался на встречу с Сибиллой Трелони, мне и в голову не приходило, что услышу нечто, достойное подслушивания. На мое… на наше счастье, соглядатая обнаружили в самом начале пророчества и вышвырнули вон.
— И он услышал только..?
— Он услышал только начало, где предсказывалось рождение мальчика в июле месяце у родителей, которые трижды не поддались Волдеморту. Таким образом, он не смог предупредить хозяина, что нападение на тебя чревато опасностью поделиться с тобой силой и отметить как ровню себе. Поэтому Волдеморту было невдомек, что нападать на тебя рискованно, и разумнее подождать и выяснить побольше. Не знал он, что у тебя будет сила, «неведомая Темному лорду»…
— Но у меня ее нет! — подавленно запротестовал Гарри. — Никаких таких способностей, которых нет у него, — у меня нет. Так, как он, — сегодня ночью, — я сражаться не умею, не могу завладевать другими или… или убивать их…
— Есть в Департаменте Тайн один зал, — перебил его Дамблдор, — который заперт всегда. В нем хранится сила удивительнее и, вместе с тем, страшнее смерти, человеческого интеллекта, сил природы. Эта сила, пожалуй, — самая непостижимая загадка из всех объектов, что содержатся в Департаменте Тайн. Силой, заключенной в этом зале, ты обладаешь в полной мере, а у Волдеморта ее нет вовсе. Эта сила прошедшей ночью заставила тебя спасать Сириуса. Она же спасла тебя от посягательств Волдеморта, потому что ему непереносимо пребывать в теле, полном этой, ненавистной ему силы. В конечном счете, оказалось совсем неважно, что ты не умеешь закрывать разум. Тебя спасло твое сердце.