Гарри ожидал, что Хедвига протянет лапку, чтобы он смог взять письмо, а потом вернется в совяльню, но, когда окно открылось достаточно широко, она запрыгнула внутрь, печально вскрикнув. Гарри закрыл окно и беспокойно оглянулся на Профессора Биннза, снова присел на корточки и поспешил назад на свое место, с Хедвигой на плече. Гарри сел на место, опустил Хедвигу на колени и попробовал снять письмо, привязанное к ее лапке.
Только тогда Гарри обнаружил, что перья Хедвиги были местами взъерошены; некоторые из них были изогнуты не правильно, и одно крыло неестественно свисало.
- Она ранена! - прошептал Гарри, низко склоняя голову над Хедвигой. Гермиона и Рон наклонились поближе; Гермиона даже отложила перо. Посмотри, у нее что-то с крылом...
Хедвига дрожала; когда Гарри коснулся крыла, сова даже немного подскочила, ее перья торчали, будто она нахохлилась, и она пристально и укоризненно глядела на него.
- Профессор Биннз, - громко сказал Гарри, и все в классе повернулись, чтобы посмотреть на него. - Я плохо себя чувствую.
Профессор Бинз поднял глаза от конспекта, как всегда пораженный видом комнаты, полной людей.
- Плохо себя чувствуешь? - неразборчиво повторил он.
- Да, не очень хорошо, - сказал Гарри, решительно поднявшись и пряча Хедвигу за спину. - Думаю, мне стоит сходить в больничное крыло.
- Да, - сказал Профессор Биннз, явно сбитый с толку. - Да ... да, больничное крыло... хорошо, идите, тогда, Перкинс ...
Выйдя из класса, Гарри вернул Хедвигу на плечо и поспешно пошел по коридору, остановившись подумать только когда дверь Биннза скрылась из вида. Первым, кому он мог бы доверить лечение Хедвиги, был, конечно, Хагрид; но, поскольку Гарри понятия не имел, где Хагрид, то единственное, что он мог сделать - это найти Профессора Гниллер-Планк в надежде, что она поможет.
Он выглянул из окна. На улице было ветрено и пасмурно. Ничто не указывало на то, что профессор была в хижине Хагрида; если она не вела урок, то, вероятно, была в учительской. Он отправился вниз, Хедвига слабо кричала, покачиваясь на его плече.
Две каменных горгульи стояли по обе стороны дверей учительской. Как только Гарри приблизился, одна из них прокаркала:
- Вы должны быть в классе, сынок Джимми.
- Это срочно, - отрывисто сказал Гарри.
- О-х-х, срочно, не так ли? - спросила другая горгулья высоким голосом. - Хорошо, меняет дело, не так ли?
Гарри постучал. Он услышал шаги, и, когда дверь открылась, он оказался лицом к лицу с Профессором МакГоннагал.
- Тебе назначили еще одно взыскание! - тут же сказала она, ее квадратные очки тревожно блеснули.
- Нет, Профессор! - торопливо ответил Гарри.
- Хорошо, тогда почему ты не в классе?
- Это, очевидно, срочно, - передразнила вторая горгулья.
- Я ищу профессора Гниллер-Планк, - объяснил Гарри. - Моя сова ранена.
- Раненая сова, Вы сказали?
Профессор Гниллер-Планк появилась за плечом Профессора МакГоннагал, с трубкой в зубах и экземпляром "Прорицательской Газеты" в руках.
- Да, - сказал Гарри, аккуратно снимая Хедвигу с плеча, - она прилетела позже других почтовых сов, и ее крыло как-то странно изогнуто, смотрите...
Профессор Гниллер-Планк крепко зажала трубку зубами и взяла Хедвигу у Гарри, в то время, как Профессор МакГоннагал наблюдала за ними.
- Хммм, - сказала Профессор Гниллер-Планк; ее трубка слегка покачивалась, когда она говорила. - Похоже, на нее кто-то напал. Не могу представить, кто это был. Тестралы, конечно, иногда охотятся на птиц, но Хагрид получил для Хогвартса хорошо обученных Тестралов, которые не тронут сов.
Гарри не знал, кто эти Тестралы, и ему было все равно, кем они были; он только хотел знать, что Хедвига будет в порядке. Профессор МакГоннагал, однако, резко глянула на Гарри и сказала:
- Вы не знаете, Поттер, эта сова летела издалека?
- Э, - сказал Гарри. - Думаю, из Лондона.
Он на короткий миг встретился с нею глазами и понял по тому, как ее брови сошлись на переносице, что она поняла "Лондон", как "Гриммаулд, 12".
Профессор Гниллер-Планк вытащила монокль из внутреннего кармана, вставила его в глаз и исследовала крыло Хедвиги вблизи.
- Думаю, я смогу ее вылечить, если вы оставите ее у меня, Поттер, сказала она, - в любом случае, она не должна летать на длинные расстояния в течение нескольких дней.
- Э - хорошо - спасибо, - сказал Гарри, как только прозвенел звонок на перемену.
- Нет проблем, - резко ответила Профессор Гниллер-Планк, возвращаясь в учительскую.
- Одно мгновение, Вильгельмина! - сказала Профессор МакГоннагал, Письмо Поттера!
- Ах да! - сказал Гарри, который на мгновение забыл про свиток, привязанный к лапке Хедвиги. Профессор Гниллер-Планк отдала его, а затем исчезла в учительской, унося Хедвигу, уставившуюся на Гарри пристальным взглядом, будто не веря, что он смог отдать ее. Чувствуя себя немного виноватым, Гарри повернулся, чтобы уйти, но Профессор МакГоннагал окликнула его:
- Поттер!
- Да, профессор?
Она поглядела по коридору - там были студенты, идущие с обеих сторон.
- Имейте в виду, - сказала она быстро и спокойно, глаза ее были направлены на свиток в его руке, - каналы связи с Хогвартсом могут быть под наблюдением.
- Я, - сказал Гарри, но поток студентов, движущийся по коридору, был почти около них. Профессор МакГоннагал кивнула ему и отступила в учительскую, оставляя Гарри, которого уносило во внутренний двор вместе с толпой. Он увидел Рона и Гермиону, уже стоявших в укромном углу; воротники их плащей были подняты для защиты от ветра. Он поспешил к ним, вскрывая свиток, где было всего одиннадцать слов, написанных почерком Сириуса:
Сегодня, в то же самое время, в том же самом месте.
- С Хедвигой все в порядке? - тревожно спросила Гермиона, когда Гарри приблизился настолько, что мог услышать вопрос.
- Куда ты ее отнес? - спросил Рон.
- К Гниллер-Планк, - ответил Гарри. - И я встретился с МакГоннагал... слушайте...
Он рассказал им то, что сказала Профессор МакГоннагал. К удивлению Гарри, его друзья не были потрясены. Напротив, они обменялись многозначительными взглядами.
- Что? - спросил Гарри, смотря то на Рона, то на Гермиону.
- Ну, я только что сказала Рону..., что, если кто - то пробовал перехватить Хедвигу? Я имею в виду, она ведь никогда раньше она не прилетала пораненной?
- В любом случае, от кого письмо? - спросил Рон, беря свиток у Гарри.
- Шлярик, - спокойно сказал Гарри.
- "То же время, то же место"? Он подразумевает камин в гостиной?
- Очевидно, - сказала Гермиона, тоже читая записку. Она выглядела обеспокоенной. - Я только надеюсь, что никто еще не читал это ...
- Но оно было запечатано, - сказал Гарри, больше пытаясь убедить себя, чем ее. - И никто не понял бы то, что это означает; вряд ли они знали, где мы разговаривали с ним прежде, не так ли?
- Я не знаю, - с тревогой ответила Гермиона, снова закидывая сумку на плечо, так как опять прозвенел звонок, - можно поколдовать и опять запечатать свиток...и если кто-то наблюдает за каналами связи...я не знаю, как мы можем предупредить его не появляться, ведь и это письмо тоже могут перехватить!
Они плелись вниз по каменным ступеням в подземелье на зельеделие; каждый был погружен в свои мысли. Но, как только друзья достигли подножия лестницы, их вывел из задумчивости голос Драко Малфоя. Он стоял у двери в класс Злея, размахивал куском пергамента очень официального вида и говорил намного громче, чем было необходимо, так что они могли слышать каждое его слово.
- Да, Умбридж дала команде Слизерина по Квиддичу разрешение продолжить играть до конца, я с утра первым ходил к ней, чтобы спросить. Хотя, само собой разумеется, она дала бы разрешение. Она действительно хорошо знает моего отца, он известен и в Министерстве, и вне его... посмотрим, позволят ли Гриффиндору продолжить играть?
- Не высовывайтесь, - умоляюще шепнула Гермиона Гарри и Рону, те гневно наблюдали за Малфоем, сжимая кулаки, - Этого он и хочет.
- Я имею в виду, - сказал Малфой еще громче, его серые глаза недобро блеснули в сторону Гарри и Рона, - если это - вопрос влияния на Министерство, то у Гриффиндора мало шансов... мой отец говорит, в Министерстве несколько лет искали предлог, чтобы уволить Артура Уизли ... а что касается Поттера... мой отец говорит, что это - вопрос времени, Министерство отправит его прочь в клинику Святого Мунго, очевидно, у них есть специальная комната для людей, чьи умственные способности были повреждены колдовством.