- Даже если и так, нам же нельзя послушать, не так ли? - сердито произнес Гарри. - После этого Декрета...на каком номере мы уже? Новые записи появились на досках объявлений на следующее утро после побега из Азкабана.
ПО ПРИКАЗУ ВЕРХОВНОГО НАДЗИРАТЕЛЯ ХОГВАРТСА
Учителям запрещено информировать студентов о том, что точно не касается предмета, за который им платят.
В соответствии с Образовательным Декретом Номер Двадцать-Шесть.
Подписано: Долорес Джейн Умбридж, Верховный Надзиратель.
Последний Декрет стал предметом шуток многих студентов. Ли Джордан догадался, что Умбридж больше не сможет выговаривать Фреда и Джорджа за то, что они играли во Взрывающие Хлопки в конце класса.
- Но Взрывающие Хлопки не имеют ничего общего с Защитой от Темных Искусств, Профессор! Это не касается вашего урока!
Когда Гарри увидел Ли в следующий раз, его рука сильно кровоточила. Гарри посоветовал экстракт Мартлапа.
Гарри надеялся, что побег из Азкабана унизит Умбридж, что она будет смущена катастрофой, которая произошла прямо под носом ее любимого Фаджа. Однако, похоже, что это только усилило ее разъяренное желание взять каждый аспект жизни Хогвартса под собственный контроль. Она явно мечтала по быстрее кого-то уволить, и наиболее вероятными кандидатурами оставались Профессор Трелони и Хагрид.
Каждое Прорицание и Забота о Магических Существах проходило под неусыпным контролем Умбридж и ее записной книжки. Она сидела у огня в сильно пахнувшей комнате в башне, прерывая все более и более истеричные речи Профессора Трелони сложными вопросами о орнитомологии и гептомологии, настаивая на том, чтобы она предсказывала ответы студентов перед тем, как они отвечали и требуя, чтобы она продемонстрировала свои умения гадать на кристаллическом шаре, листьях чайного дерева и на давних камнях. Гарри подумал, что Профессор Трелони скоро сломается от напряжения. Несколько раз он проходил мимо нее по коридорам - что само по себе уже было необычно, так как Профессор Трелони предпочитала оставаться в своей комнате в башне - , когда она что-то дико бормотала себе под нос, заламывая руки и в ужасе оглядываясь через плечо, и все время выделяя ароматный запах. Если бы он не так волновался за Хагрида, ему было бы жаль ее - но если кто-то из них должен был быть уволен, то Гарри отдавал предпочтение Трелони.
К сожалению, Гарри не мог признать, что у Хагрида дела шли лучше, чем у Трелони. Хотя он и следовал советам Гермионы и не показал им ничего более страшного чем Крапа - создание, которое невозможно было бы отличить от терьера Джека Рассела, если бы не его разветветвленный хвост - с Рождества, но он тоже уже терял самообладание. Он был странно отвлечен от уроков и был очень нервным, постоянно забывая, о чем рассказывал классу минуту назад, не правильно отвечая на вопросы и все время с тревогой глядя на Умбридж. Он сильно отдалился от Гарри, Рона и Гермионы и запретил им посещать его после наступления темноты.
Гарри думал, что Умбридж забирала у него все, что скрашивало его жизнь в Хогвартсе: визиты в домик Хагрида, письма от Сириуса, его Молния и Квиддич. Он мстил так, как мог - удваивая свои усилия в АДе.
Гарри был доволен, увидев, что все, даже Загариас Смит, стали работать намного больше после новостей о 10 сбежавших Пожирателей Смерти, но никто не старался так, как Невилл. Новости побега практически убийцы его родителей вызвали странные и даже слегка тревожные изменения в нем. Он не упоминал их с Гарри, Роном и Гермионой встречу в закрытой палате в больнице Святого Мунго, и подражая ему, они тоже это не вспоминали. Он также ничего не сказал относительно побега Беллатрикс и ее собратьев. Сказать по правде, Невилл очень редко говорил во время собрания АДа, но неуклонно работал над каждым новым заклинанием и противозаклятием, которым Гарри их учил, его круглое лицо было сосредоточено, явно безразлично к травмам или повреждениям, и работал больше, чем кто-либо в комнате. Он так быстро совершенствовался, что когда Гарри обучил их Щитовым Чарам, с помощью которых можно отбивать любые заклятия на атакующего, Невилл смог их наложить вторым после Гермионы.
Гарри хотел бы так хорошо прогрессировать в Очищении, как Невилл во время встреч АДа, но уроки со Снейпом, который начались не совсем удачно, не двигались с мертвой точки. Наоборот, Гарри чувствовал, что с каждым уроком становится все хуже и хуже.
Перед тем, как он начал заниматься Очищением, его шрам болел лишь иногда, обычно ночью или тогда, когда он мог читать мысли и настроение Вольдеморта. Теперь же, однако, его шрам болел не переставая, и он часто чувствовал вспышки раздражения или счастья, которые явно не касались того, что происходило с ним в тот момент, его преследовали приступы боли в шраме. У него было ужасное впечатление, что он ставал своеобразное антенной, которая поворачивалась относительно небольших изменений в настроении Вольдеморта, и он был уверен, что мог датировать увеличение ее чувствительности точно со дня первого урока Очищения со Снейпом. Не говоря уже о том, что ему каждую ночь снилось, как он идет по коридору ко входу в Отдел Тайн, но сны в итоге всегда прекращались на том, что он стоял перед простой черной дверью.
- Может это какая-то болезнь, - встревожилась Гермиона, когда Гарри рассказал ей и Рону. - Как простуда или что-то типа этого. Сначала надо, чтобы стало хуже, а потом идет улучшение.
- Уроки со Снейпом точно только ухудшают, - заметил Гарри. - Я уже не выдерживаю боль в шраме и мне надоело ходить по этому коридору каждой ночью. - он нервно почесал лоб, - я только хочу, чтобы эта дверь открылась, мне надоело торчать перед ней...
- Это не смешно, - прервала его Гермиона. - Дамблдор не хочет, чтобы у тебя были сны про этот коридор, а то бы он не попросил Снейпа учить тебя Очищению. Просто тебе надо быть более старательным на своим уроках.
- Я работаю! - уязвленно произнес Гарри. - Попробуй это на досуге Снейп пытается залезть в твою башку, это тебе не просто хаханьки!
- Может, - протянул Рон.
- Что может? - нервно спросила Гермиона.
- Может, это и не вина Гарри, что он не может закрыть свои мысли, нахмурился Рон.
- Что ты имеешь в виду? - сказала Гермиона.
- Ну, может Снейп не пытается помочь Гарри...
Гарри и Гермиона уставились на него. Рон хмуро переводил взгляд с одного на другого.
- Может, - он начал опять уже более тихим голосом, - он в действительности пытается открыть мысли Гарри немного шире...для Сами-Знаете-Кого.
- Заткнись, Рон, - прервала его Гермиона. - Сколько уже раз ты подозревал Снейпа, и сколько раз ты оказывался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает на Орден, этого должно быть достаточно.
- Он раньше был Пожирателем Смерти, - упрямо продолжал Рон. - И у нас никогда не было доказательств, что он действительно перекинулся на нашу сторону.
- Дамблдор ему доверяет, - повторила Гермиона. - И если мы не можем верить Дамблдору, то тогда мы никому не можем верить.
С кучей вещей, о которых надо было беспокоится и которые надо было сделать - потрясающие размеры домашнего задания, заставляющие пятикурсников работать допоздна, тайные встречи АДа и регулярные занятия со Снейпом январь проходил тревожно быстро. И до того, как Гарри это осознал, пришел февраль, принося с собой мокрую и теплую погоду и ожидание второй поездки в Хогвартс в этом году. У Гарри не было времени, чтобы разговаривать с Чо с того времени, как они договорились поехать в деревню вместе, но внезапно он понял, что проведет День Святого Валентина в ее компании.
Утром 14 числа он одевался особенно аккуратно. Он и Рон пришли на завтрак как раз вовремя, чтобы получить совиную почту. Хедвиг не прилетела, хотя Гарри этого и не ждал, но Гермиона высовывала письмо из клюва незнакомой коричневой совы, когда они сели за стол.
- Как раз вовремя! Если бы она не прилетела сегодня... - она разорвала конверт и вытащила небольшой кусочек пергамента. Ее глаза перемещались из лева в право, пока она прочитывала сообщение с явным наслаждением на лице.