— Есть, — пробормотал он и вознес то, что напоминало серебряную зажигалку в воздух, и кликнул ей. Ближайший фонарь потух с легким «пум». Он кликнул выключалкой еще раз, и следующая лампа потухла; он продолжал кликать до тех пор, пока все лампы в сквере не погасли, и лишь один, нетронутый свет исходил из занавешенных окон и от серповидной луны у них над головами.
— Позаимствовал у Дамблдора, — проворчал Хмури, убирая в карман выключалку. — Это избавит от любых магглов, глазеющих в окно, понимаете? А теперь пошли, быстро.
Он схватил Гарри за руку и повел его по траве, через дорогу на тротуар; Люпин и Тонкс следовали за ними, неся сундук Гарри, схватив его за ручки каждый со своей стороны; остальная охрана с палочками наизготовку прикрывали их. Приглушенная музыка стерео доносилась из верхнего окна ближайшего дома. Вокруг воняло гниющим мусором, который то тут, то там вываливался из сломанных контейнеров.
— Здесь, — пробормотал Хмури, впихивая лист пергамента в Disillusioned руку Гарри и держа горящую палочку так, что бы осветить написанное. — Читай быстро и запоминай.
Гарри посмотрел на листок бумаги. Узкий почерк был смутно знаком. Там говорилось:
Штаб ордена феникса может быть основан в номере 12, поместье Гриммолд, Лондон.
Глава 4
Поместье Гриммолд, 12
— Что за Орден? — начал Гарри.
— Не здесь, парень! — рявкнул Хмури, — Подожди, пока войдем внутрь!
Он взял у Гарри листочек и поджег его взмахом палочки. Записка съежилась, зола упала на землю. Гарри опять оглядел окружающие строения. Стоя перед домом номер одиннадцать, он посмотрел налево и увидел номер десять, направо — но там был номер тринадцать.
— Но где…
— Подумай о том, что ты только что запомнил, — спокойно сказал Люпин.
Гарри подумал, и как только он мысленно вспомнил ту часть записки, в которой говорилось о Поместье Гриммолд, 12, как вдруг из ниоткуда, между номерами одиннадцать и тринадцать, появилась ветхая дверь, за которой последовали грязные стены и мрачные окна. Этот особенный дом раздувался среди остальных, раздвигая их в стороны. Гарри только с изумлением глазел на него. В одиннадцатом номере глухо зазвучала стереосистема. Очевидно, магглы внутри ничего не заметили.
— Давай, поспеши, — прорычал Хмури, подтолкнув Гарри в спину.
Гарри подошел к старым каменным ступенькам, пристально вглядываясь в только что появившуюся дверь. Черная краска на двери была поцарапана и облуплена. Дверной молоток — в форме свернувшейся змеи. Не было ни замочной скважины, ни почтового ящика.
Люпин достал волшебную палочку и коснулся двери. Гарри услышал громкие металлические щелчки, потом как будто лязгнула цепочка. Дверь со скрипом отворилась.
— Быстрее заходи, Гарри, — прошептал Люпин, — но недалеко и ни к чему не прикасайся.
Гарри перешагнул через порог в темноту зала. Он почувствовал сырость, пыль и сладковатый запах тления; место казалось заброшенным. Гарри оглянулся и увидел, как входящие за ним Люпин и Тонкс несли его сундук и клетку Хедвиги. Хмури стоял на верхней ступеньке, выпуская шары света, украденные выключалкой из фонарей; они летели назад в лампы, и, прежде чем Хмури, прихрамывая, вошел и закрыл дверь, площадь моментально залилась оранжевым светом; потом темнота в зале стала полной.
— Так…
Он хорошенько стукнул Гарри по голове волшебной палочкой; Гарри почувствовал, как что-то горячее заструилось по его спине, и понял, что Разочаровывающие чары, должно быть, рассеялись.
— Сейчас все стойте спокойно, пока я не зажгу свет, — прошептал Хмури.
Остальные заговорили приглушенными голосами, и у Гарри появилось дурное предчувствие; будто они вошли в дом умирающего. Он услышал тихий шум, а затем старые газовые лампы вдоль стен зажглись: в льющемся, призрачном свете были видны лохмотья обоев и потертый ковер в длинном, мрачном коридоре, наверху мерцали затянутые паутиной люстры, а на стенах криво висели потемневшие от времени портреты. Гарри услышал, как что-то шуршит за плинтусом. Оба светильника и канделябр, стоявшие на шатком столике поблизости, были сделаны в форме змеи.
Послышались торопливые шаги, и мама Рона, миссис Уизли появилась из дверей в дальнем конце холла. Она торопливо шла навстречу, сияя от счастья, но Гарри заметил, что с их прошлой встречи она осунулась и побледнела…
— О, Гарри, как я рада тебя видеть, — тихо сказала она, крепко обнимая Гарри, а затем отстранила его на расстояние вытянутой руки и критически осмотрела, — ты так отощал; тебя нужно покормить, но, боюсь, ужина придется немного подождать.
Она повернулась к волшебникам позади нее и торопливо прошептала: "Он только что прибыл, собрание началось".
Колдуны позади Гарри заинтересованно зашумели и начали подтягиваться к двери, через которую только что вошла миссис Уизли. Гарри пошел за Люпином, но миссис Уизли удержала его.
— Нет, Гарри, собрание только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты можешь подождать с ними, пока собрание закончиться, а потом мы поужинаем. И в зале говори тихо, — добавила она строгим шепотом.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы кое-то проснулся.
— Что вы…?
— Я объясню позже, мне нужно поторопиться, я должна быть на собрании. Я только покажу, где ты будешь спать.
Прижимая палец к губам, она на цыпочках повела его мимо длинных, изъеденных молью штор, за которыми, как показалось Гарри, была другая дверь; за углом стояла подставка для зонтиков, выглядевшая так, словно ее сделали из ноги тролля; они начали подниматься по темной лестнице, проходя мимо ряда барельефов из сморщенных голов. Рассмотрев их поближе, Гарри увидел, что головы принадлежат домашним эльфам. У всех них были хоботоподобные носы…
Замешательство Гарри усиливалось с каждым шагом. Что они делают в доме, который выглядит так, будто принадлежит самому темному из колдунов?
— Миссис Уизли, почему…
— Рон и Гермиона тебе все объяснят, милый, мне действительно нужно бежать, — рассеянно прошептала миссис Уизли, — это тут, — они поднялись на второй этаж, — зайдешь в дверь направо. Я позову тебя, когда все закончится.
И она поспешила вниз по лестнице.
Гарри пересек грязную лестничную площадку, повернул ручку в виде змеиной головы, и открыл дверь.
Он едва заметил мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями, как раздался взволнованный вскрик, переросший затем в громкий вопль, и поле видимости было тут же ограничено большим количеством очень густых волос. Гермиона повисла у него на шее, чуть не сбив с ног, в то время как маленькая сова Рона, Свинристель, восторженно описывал круги над их головами.
— ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! Мы не слышали, как ты приехал! О, ну как ты? С тобой все в порядке? Ты злился на нас? Уверена, что злился, я знаю, наши письма были дурацкими, но мы не могли ничего тебе сказать: Дамблдор заставил нас поклясться хранить тайну. О, мы должны тебе столько всего рассказать, и у тебя есть, что рассказать нам. Дементоры! Когда мы услышали — и это слушанье в Министерстве — это просто возмутительно, я посмотрела, они не могут тебя исключить: в Декрете о разумных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних есть дополнение о случаях использования магии в ситуациях, опасных для жизни:
— Дай ему отдышаться, Гермиона, — ухмыляясь и закрывая за Гарри дверь, сказал Рон. Казалось, он вырос еще на несколько дюймов за месяц, в течение которого они не виделись, и из-за этого казался еще нескладнее, хотя длинный нос, яркие рыжие волосы и веснушки были такими же.
Еще улыбаясь, Гермиона отпустила Гарри, но до того, как она смогла сказать хоть слово, прозвучал мягкий шелест, и что-то белое спланировало со шкафа на плечо Гарри — Хедвига!
Белоснежная сова щелкнула клювом и нежно ущипнула Гарри за ухо, когда тот погладил ее перья.
— Она в порядке, — сказал Рон. — Заклевала нас до полусмерти, когда принесла твои последние письма, вот, посмотри.
Он показал Гарри глубокий, еще не заживший порез на указательном пальце.