— Вы о чем, — спросил Гарри, оглядывая окружающих. Те опасливо его рассматривали.
— А ты… а ты разве не получал "Прорицательскую"? — нервно спросила Гермиона — Да, получал! — сказал Гарри — Ты — мм… — ты ее целиком читал? — спросила Гермиона с еще большим волнением.
— Не от корки до корки, — стал защищаться Гарри, — если бы они собирались написать что-нибудь про Вольдеморта, это было бы на первой полосе, не так ли?
Остальные вздрогнули при звуке имени. Гермиона поспешно продолжала:
— Ну, тебе надо было бы читать ее подробно, чтобы понять, они — ну они упоминали тебя пару раз в неделю.
— Но я видел…
— Если ты читал только первую страницу — то не видел, — покачала головой Гермиона, — я не говорю про большие статьи. Они упоминают о тебе вскользь, сейчас очень модны шутки о тебе.
— Что?
— Это действительно противно, — сказала Гермиона, стараясь оставаться спокойной. — Основа у них — материалы Риты…
— Но она же больше для них не пишет, не так ли?
— Нет, она сдержала обещание — нее не было выбора, — удовлетворенно сказала Гермиона. — Но она заложила отличную базу для того, чем они сейчас занимаются…
— И что это? — нетерпеливо сказал Гарри.
— Хорошо, ты знаешь, что она писала, будто бы ты сумасшедший, и у тебя постоянно болит шрам, и все такое?
— Ага, — сказал Гарри. Забыть статьи Риты Вритер было не так просто.
— Ну, они пишут про тебя как будто ты обманщик, ищущий внимания, который считает себя трагическим героем или кем-то в таком роде, — быстро сказала Гермиона, как будто для Гарри было менее неприятно услышать об этом как можно быстрее, — они постоянно вспоминают о тебе в своих фальшивых статейках. Если появляется какая-нибудь невероятная история, они пишут что-то вроде "Во вкусе Гарри Поттера", и если с кем-нибудь что-нибудь случается, то говорят что-то типа "Давайте надеяться, что у него не появилось шрама на лбу, а то нам придется боготворить его…"
— Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь боготворил, — пылко начал Гарри.
— Я знаю, что ты не хочешь, — испуганно сказала Гермиона, — я знаю, Гарри. Но ты видишь, что они делают? Они хотят превратить тебя в кого-нибудь, кому никто не верит. Спорю на что угодно: за этим стоит Фудж. Они хотят, чтобы все колдуны думали, будто ты просто глупый мальчишка, хвастун, который рассказывает нелепые небылицы, потому что хочет удержать свою популярность.
— Я не просил и не хотел — Вольдеморт убил моих родителей! — взорвался Гарри. — Я стал знаменитым только потому, что он уничтожил мою семью, но не смог убить меня! Кто хочет из-за этого прославиться? Неужели они не понимаю, что я не хотел, чтоб так случилось…
— Мы знаем, Гарри, — настойчиво сказала Джинни.
— И, конечно, они ни слова не сообщили о напавших на тебя дементорах, — сказала Гермиона, — кто-то приказал им молчать. Хотя это была бы сенсация: Дементоры вышли из-под контроля. Они даже не написали, что ты нарушил Международный Статус Секретности. Мы думали, они напишут об этом, это бы хорошо подошло к твоему образу глупого хвастуна. Нам кажется, они выжидают, пока тебя исключат, и тогда они действительно смогут поразвлечься, — я имею в виду, если тебя исключат, конечно, — она спешно продолжала, — но тебе не надо беспокоится, если они будут следовать своим же законам, то не смогут тебя обвинить.
Они опять заговорили про слушание, но Гарри не хотел даже думать об этом. Он метался в поисках другой темы для разговора, но от необходимости делать это его спас звук шагов на лестнице.
— Оп-па!
Фред рывком схватил Эластичное Ухо, еще один громкий щелчок, и они с Джорджем исчезли. Через пару секунд миссис Уизли появилась в дверном проеме спальни.
— Собрание закончилось, можете спускаться ужинать. Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. А кто разбросал навозные бомбы под дверью кухни?
— Косолапус, — не краснея соврала Джинни, — Он обожает с ними играть.
— А-а… — сказала миссис Уизли, — я думала, это был Кречер, иногда он так странно себя ведет. Не забудьте говорить тише в обеденном зале. Джинни, у тебя грязные руки, чем ты занималась? Иди и помой их перед ужином.
Джинни состроила гримасу и вышла из комнаты вслед за мамой, оставляя Гарри наедине с Роном и Гермионой. Оба нерешительно на него смотрели, как будто боялись, что он опять начнет кричать, сейчас, когда все ушли. Гарри стало стыдно оттого, что из-за него они так нервничают.
— Слушайте… — пробормотал он, но Рон покачал головой, и Гермиона тихо сказала, — Мы знали, что ты рассердишься, Гарри, мы тебя не осуждаем, честно, но ты должен понять: мы пытались убедить Дамблдора.
— Да, я знаю, — резко сказал Гарри.
Он хотел поговорить о чем-то, что не касалось бы директора, потому что даже при мысли о Дамблдоре Гарри опять начинал закипать.
— Кто такой Кречер? — спросил он.
— Здешний домашний эльф, — сказал Рон. — Псих. Никогда не встречал ничего подобного.
Гермиона неодобрительно взглянула на Рона.
— Он не псих, Рон.
— Цель его жизни — чтобы его отрубленную голову повесили на стену, так же, как и голову его матери, — раздраженно сказал Рон, — это что, нормально, Гермиона?
— Ну — ну, если он немного странный, это не его вина.
Рон закатил глаза и посмотрел на Гарри.
— Гермиона еще не завязала с П.У.К.Н.И
— Это не П.У.К.Н.И! — гневно возразила Гермиона. — Это — Общество Против угнетения колдовских народов-изгоев. И я не одна такая, Дамблдор тоже говорит, что мы должны добрее относиться к Кречеру.
— Ладно — ладно, — сказал Рон, — Пошли, умираю от голода.
Он направился из двери на лестничную площадку, но спуститься они не успели…
— Стойте, — выдохнул Рон, подавая знак Гарри и Гермионе, — они все еще в зале, мы можем что-нибудь услышать.
Все трое осторожно высунулись из-за перил. Мрачная прихожая внизу была заполнена колдунами и ведьмами, включая охрану Гарри. Все взволнованно перешептывались. В самом центре группы Гарри увидел мрачную фигуру с сальными волосами и массивный нос самого ненавистного Хогвартского учителя, профессора Злея. Гарри перегнулся через перила. Его очень интересовало, что Злей делает в Ордене Феникса.
Тонкий шнурок телесного цвета опустился перед глазами Гарри. Посмотрев наверх, он увидел Фреда и Джорджа этажом выше, которые осторожно опускали Эластичное ухо по направлению к темной группе людей внизу. Но секунду спустя те начали двигаться к двери и пропали из вида.
— Черт, — услышал Гарри шепот Фреда, когда тот поднял Эластичное ухо обратно наверх.
Они услышали, как открылась и снова закрылась входная дверь.
— Злей никогда не ест здесь, — тихо пояснил Рон Гарри, — и Слава Богу. Пошли.
— И не забудь говорить тихо в зале, Гарри, — прошептала Гермиона.
Миновав головы домашних эльфов, висящих на стене, они увидели у входной двери Люпина, мистера Уизли и Тонкс, которые магически закрывали многочисленные замки двери за теми, кто только вышел.
— Мы будем есть внизу, на кухне, — прошептала миссис Уизли, встретившая их у подножия лестницы, — Гарри, дорогой, только по залу надо пробираться на цыпочках, это недалеко, вон в ту дверь…
КРАК.
— Тонкс! — закричала миссис Визли, нервно оглядываясь.
— Простите, — простонала Тонкс, плашмя лежащая на полу, — это все глупая подставка для зонтиков, уже второй раз на нее натыкаюсь.
Но остальные слова утонули в ужасном, оглушительном, ужасном визге.
Сиреневые, изъеденные молью занавески, мимо которых Гарри проходил раньше, отлетели, но за ними не было двери. На секунду Гарри подумал, что смотрел в окно, окно, за которым стояла пожилая дама в черной шляпе, надрывающаяся в крике так, как будто ее пытали — потом он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но самый реалистичный и самый неприятный, какой он только видел за свою жизнь.
Пожилая дама визжала, выкатив глаза, изо рта у нее капала слюна, желтоватая кожа лица натянулась, она захлебывалась криком; по всему залу просыпались и тоже начинали орать другие портреты, так что Гарри зажмурился и закрыл уши руками.