— Сейчас ночь, Дюдюшка. Ночью называется время, когда темно, так, как сейчас.
— Я имел в виду, когда ты спишь, — взвился Дадли.
Он остановился. Гарри тоже остановился и посмотрел на кузена.
Из того немногого, что смог увидеть в темноте на здоровенном лице Дадли, он уловил его торжествующий взгляд.
— В смысле? Что это значит: я не такой храбрый, когда сплю? недоуменно спросил Гарри, — Я что, по твоему боюсь подушки или еще чего?
— Я слышал тебя прошлой ночью, — затаив дыхание, сказал Дадли, — Как ты разговариваешь во сне. Стонешь.
— Что ты имеешь в виду? — повторил Гарри, но ему стало не по себе. Прошлой ночью ему опять снилось кладбище.
Дадли резко рассмеялся, а потом сказал тонким, жалобным голосом.
— Не убивайте Седрика! Не убивайте Седрика! Кто это Седрик? Твой дружок?
— У меня… Врешь, — автоматически ответил Гарри, но во рту у него пересохло.
Он знал, что Дадли не врет, иначе откуда бы он узнал про Седрика.
— Папа! Помоги мне, папа! Он собирается убить меня, папа! Ха-ха!
— Заткнись, — тихо сказал Гарри, — Заткнись, Дадли, я тебя предупреждаю!
— Появись и помоги мне, папа! Мама, появись и помоги мне! Он убил Седрика! Папа, помоги мне! Он собирается… Не наставляй на меня эту штуку!
Дадли вжался в стену переулка. Гарри направлял палочку прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как кипела в венах вся злость на Дадли, накопленная за 14 лет. Ну почему нельзя сейчас прикончить Дадли, заколдовать так, чтобы тот пополз домой, как насекомое, бессловесное, шевелящее усиками…
— Никогда больше не говори об этом, — зарычал Гарри, — Ты меня понял?
— Убери от меня эту штуку!
— Я сказал, ты меня понял?
— Убери от меня эту штуку!
— ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?
— УБЕРИ ЕЕ…
Дадли издал странный, короткий всхлип, будто его окунули в ледяную воду.
С ночью что-то случилось. Усыпанное звездами темно-синее небо внезапно стало черным, как смоль, а весь свет — звездный, лунный, свет уличных фонарей — исчез. Исчез также далекий гул автомобилей и шорох деревьев. Душистый вечер внезапно стал пронизывающе холодным. Они были окружены со всех сторон непроницаемой тихой темнотой, словно какая-то гигантская рука укутала дорожку толстым ледяным покровом, ослепляя их.
На долю секунды Гарри показалось, что он неосознанно что-то наколдовал, несмотря на то, что сопротивлялся этому изо всех сил — потом его в его эмоции вмешался рассудок: у него не хватило бы сил выключить звезды.
Гарри завертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, но темнота покрывала глаза, как невесомый занавес.
Испуганный голос Дадли достиг ушей Гарри:.
— Ч-что ты д-делаешь? П-перестань!
— Я ничего не делаю! Заткнись и не двигайся!
— Я н-не вижу! Я ос-слеп! Я…
— Я сказал — заткнись!
Гарри продолжал стоять неподвижно, поглядывая влево и вправо невидящими глазами. Холод был таким сильным, что он дрожал всем телом; руки тряслись, а на затылке волосы встали дыбом. Он открыл глаза как можно шире, озираясь вокруг, но бесполезно.
Это невозможно… они не могут быть здесь… только не в Литтл Уингинге… он напрягал слух… он должен услышать их прежде, чем увидит…
— Я ра-аскажу папе! — хныкал Дадли, — Г-где ты? Ч-что ты д-делаешь…?
— Ты заткнешься? — прошипел Гарри, — Я пытаюсь слу…
И тут он замолчал. Он услышал то, чего боялся.
На дорожке, кроме них, было нечто, издающее длинные, хриплые, шумные вздохи. Стоя в ледяном воздухе, дрожащий Гарри ощутил жуткий страх.
— Ос-станови это! Прекрати! Я теб-бя ударю, клянусь, ударю!
— Дадли, заткнись…
БУМ.
Сбоку прилетел кулак, попав в голову и сбив с ног. Перед глазами замелькали маленькие звездочки. Второй раз за час Гарри показалось, что голова его раскололась на две половинки; он свалился на земле, а палочка выпала из руки.
— Ты идиот, Дадли! — завопил Гарри.
Из глаз брызнули слезы, он вскочил на четвереньки, отчаянно шаря руками в темноте. И тут услышал, как Дадли убегает, спотыкаясь, натыкаясь на забор.
— ДАДЛИ, ВЕРНИСЬ! ТЫ БЕЖИШЬ ПРЯМО НА НЕГО!
Раздался ужасный громкий визг и шаги Дадли замерли. Одновременно с этим Гарри почувствовал сзади приближение холода, которое могло означать только одно. Их было больше, чем один.
— ДАДЛИ, НЕ ОТКРЫВАЙ РОТ! ЧТО БЫ ТЫ НИ ДЕЛАЛ, НЕ ОТКРЫВАЙ РОТ! Палочка! — в отчаянии бормотал Гарри, шаря руками по земле, — Где… палочка… ну… же… lumos!
Он произнес заклинание автоматически, просто потому что нуждался в свете, чтобы облегчить себе поиск — и с невероятным облегчением увидел луч, вспыхнувший в дюйме от правой руки, — засветился наконечник палочки. Гарри схватил ее, вскочил на ноги и обернулся.
И чуть не упал в обморок.
Ужасная фигура в капюшоне плавно скользила к нему, парила над землей: не было видно ни ног, ни лица — и всасывала ночной воздух.
Спотыкаясь, Гарри попятился, поднимая палочку:
— Expecto patronum!
Облако серебристого дыма выстрелило из палочки, движения дементора замедлились, но заклинание не сработало как надо, и Гарри стал пятиться, ноги у него заплетались, дементор подступал все ближе, а он терял голову от страха… «Сконцентрируйся»…
Из-под одежд дементора появилась пара серых, скользких, покрытых струпьями рук и потянулась к нему. У Гарри в ушах раздалось шипение.
— Expecto patronum!
Его голос прозвучал тихо и словно издалека. Еще одно облако серебристого дыма, меньше, чем прежнее, вылетело из палочки — заклинание не получалось, сил больше не было…
В голове Гарри зазвучал смех, пронзительный высокий смех… он уже мог чувствовать смрадное, смертельно-холодное дыхание дементора, наполняющее его собственные легкие, он захлебывался… «Думай… о чем-нибудь счастливом…»
Но счастливых мыслей не подворачивалось… дементор сжимал его горло ледяными пальцами, смех становился все громче и громче, а голос нашептывал: «Покорись смерти, Гарри… это будет даже не больно… откуда мне знать… я никогда не умирал…»
Он никогда больше не увидит Рона и Гермиону…
Их лица так четко вспыхнули в его мозгу, что он даже задохнулся.
— EXPECTO PATRONUM!
Огромный серебряный олень вырвался из палочки Гарри; олень воткнул рога в дементора, туда, где должно быть сердце; отброшенный назад как тень, поверженный оленем дементор отпрянул, как летучая мышь, и исчез.
— ТЕПЕРЬ СЮДА! — крикнул оленю Гарри.
Повернувшись кругом, он бросился бежать по дорожке, подняв вверх светящуюся палочку.
— ДАДЛИ? ДАДЛИ!
Ему понадобилась всего лишь дюжина шагов, чтобы добежать до них. Дадли лежал на земле, закрывая руками лицо. Второй дементор навис над ним, захватив склизкими руками его запястья, медленно, почти любовно разводил их в стороны, и опускал закрытую капюшоном голову к лицу Дадли, как будто собирался его поцеловать.
— ВЗЯТЬ ЕГО! — прорычал Гарри.
И стремительно, с резким звуком, серебряный олень проскакал мимо Гарри. Безглазая личина дементора было всего лишь в дюйме от лица Дадли, когда серебряные рога подцепили его; тварь подбросило в воздух, она, как и первый дементор, взвилась и скрылась в темноте; олень проскакал до конца дорожки и рассеялся серебряным туманом.
Луна, звезды и свет уличных фонарей снова вернулись. По дорожке пронесся теплый ветерок. В соседних садах зашелестели деревья и с Магнолия-Кресчент донесся обычный гул автомобилей.
Гарри стоял неподвижно, его все еще смятенное сознание постепенно прояснялось. Через какое-то время он полностью осознал, что произошло — и футболка прилипла к телу, намокнув от пота.
Он не мог поверить в то, что только что произошло. Дементоры здесь, в Литтл Уингинге.
Дадли лежал на земле, дрожа и постанывая. Гарри наклонился к нему, чтобы посмотреть, в каком он состоянии и может ли встать, но вдруг услышал позади себя торопливые шаги. Инстинктивно подняв палочку, он резко развернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с пришельцем.
Это оказалась запыхавшаяся миссис Фигг, их сумасшедшая старая соседка. Ее седые волосы выбились из-под чепца, на запястье висела хозяйственная сумка, а с ног сваливались клетчатые домашние тапочки.