— Медвежонок! А времени то сколько. Я весьма перенервничала — весьма медвежонок! В чем дело?
Гарри смотрел боком на Дадли и вовремя улизнул от его руки. Дадли шелохнулся на мгновение. Его лицо было зеленым. Когда он открыл рот, он вырвал на всю половую тряпку.
— Медвежонок! МЕДВЕЖОНОК! Что с тобой случилось? Вернон! ВЕРНОН!
Дядя Гарри примчался из гостиной, усы моржа, обдуваемые в одну и другую сторону, как и всегда он это делал, когда был взволнован. Он поспешил вперед, чтобы помочь тете Петунье перетащить Дадли через порог.
— Он болен, Вернон!
— Что это, сынок? Что случилось? Госпожа Полкисс давала Вам что-нибудь иностранное к чаю? Почему ты весь в грязи, дорогой? Ты лежал на земле? Тебя не ограбили, сынок? — кричала тетя Петунья. — Звони в полицию, Вернон! Звони в полицию! Медвежонок, поговори с мамочкой. Что они тебе сделали?
Во всей суматохе, никто, казалось, не замечал Гарри, который такое положение вещей совершенно удовлетворяло. Он успел проскользнуть внутрь перед тем, как дядя Вернон захлопнул дверь, и, в то время как Дурсли возились в зале, он шмыгнул на кухню. Гарри двигался очень тихо по направлению к лестнице.
— Кто это сделал, сынок? Скажи нам имена. Не волнуйся, мы проучим их.
— Тс-с! Он пробует сказать что-то, Вернон! Что это было, медвежонок? Поговори с мамочкой!
Нога Гарри была на самой нижней ступеньке, когда у Дадли прорезался голос.
— Он!..
Гарри замер на лестнице.
— Парень! ИДИ СЮДА!
Со смешанным чувством страха и гнева Гарри медленно убрал ногу со ступеньки, чтобы направиться к Дурсли. Тщательно вычищенная кухня блестела странно нереально после темноты снаружи. Тетя Петунья помогла Дадли сесть на стул; он был все еще очень зеленый. Дядя Вернон стоял перед сушкой, впиваясь взглядом в Гарри, через крошечные, суженные глаза.
— Что ты сделал моему сыну? — гневно прорычал дядя Вернон.
— Ничего, — сказал Гарри, зная совершенно точно, что дядя Вернон не верит ему.
— Что он сделал тебе, медвежонок? — сказала тетя Петунья дрожащим голосом.
— Было ли это ТО-ЧТО-ТЫ-ЗНАЕШЬ? Использовал он свою вещь?
Мелко дрожа, Дадли кивнул.
— Я ничего не делал! — резко сказал Гарри, поскольку тетя Петунья издала пронзительный вопль. Дядя Вернон скрутил кулаки.
— Я ничего ему не делал, это не я, это было — но в тот же самый момент визжащая сова влетела через окно кухни. Миновав узкую макушку дяди Вернона, она пролетела через кухню, и кинула большой пергаментный конверт прямо под ноги Гарри и вылетела поперек сада.
— СОВЫ! — проревел дядя Вернон, старая вена на его лице сердито запульсировала, поскольку он хлопнул закрытым окном. — СОВЫ! ОПЯТЬ! МНЕ НЕ НУЖНО БОЛЬШЕ СОВ В МОЕМ ДОМЕ!
Но Гарри уже разрывал конверт и вытаскивал наружу письмо.
«Уважаемый мистер Поттер!
Мы получили информацию о незаконном использовании Вами заклинания „Патронус“ в двадцать три минуты девятого этим вечером, в маггловском мире, в присутствии маггла.
Семидесятое из этих нарушений Декрета Ограничения Несовершеннолетних Волшебников закончилось Вашим изгнанием из Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс. Представители министерства зайдут к Вам домой в самое ближайшее время, чтобы уничтожить Вашу волшебную палочку. Поскольку Вам делалось официальное предупреждение за предыдущий проступок под номером тринадцать Международной Конференции Устава Колдунов Тайны, нам жаль сообщать Вам, что Вы обязаны присутствовать на дисциплинарном слушании в 9 утра двенадцатого августа.
Надеемся, с Вами все будет в порядке,
Искренне Ваша,
Мафалда Хопфирк,
Отдел незаконного использования магии
Министерство Магии».
Гарри прочитал письмо дважды. Он только неопределенно знал о разговоре дяди Вернона и тети Петуньи. В его голове все похолодело и оцепенелым. Один факт проник через его сознание, подобно парализующей стреле: он был исключен из Хогвартса. Это был конец всему. Он никогда не вернется. Он посмотрел на Дурсли. Дядя Вернон сделался фиолетовым от злости, он кричал, его кулаки были все еще подняты. Тетя Петунья была возле Дадли, который рвал снова и снова. Временно ошеломленный мозг Гарри, казалось, повторно пробуждался. «Представители Министерства Магии зайдут к Вам домой в самое ближайшее время, чтобы уничтожить Вашу палочку». Была только один способ избежать этого. Он должен бежать сейчас же. Куда он собирался, он не знал, но в одном он был уверен: в Хогвартсе или за его пределами, ему будет нужна его палочка. Почти в сказочном состоянии, он вытащил свою палочку и обратился, чтобы уйти из кухни.
— Куда ты намерен идти? — орал дядя Вернон, когда Гарри не отвечал, он бросал резкие взгляды на кухню, чтобы блокировать дверной проем в зал. — Я еще не закончил с тобой!.
— Убирайтесь с дороги! — сказал Гарри спокойно.
— Ты останешься здесь и объяснишь, что с моим сыном…
— Если Вы не уйдете с дороги, я заколдую Вас! — сказал Гарри, поднимая палочку.
— Я знаю, вам не разрешают использовать это в том сумасшедшем доме, который ты называешь Школой.
— Меня исключили из сумасшедшего дома. У Вас 3 секунды…3…2…
Раздался громкий визг тети Петуньи.
Дядя Вернон крича, прятался и уворачивался, но в третий раз, Гарри искал причину волнения, которого он не совершал. Игнорируя мучительный вопль дяди Вернона — СОВЫ, — Гарри пересек комнату и выпрыгнул в открытое окно. Сова с прикрепленным к ноге маленьким свертком, и, выждав момент, Гарри взял письмо. Руки тряслись, Гарри развернул второе письмо, которое было написано очень торопливо черными чернилами.
«Гарри!
Дамблдор только что прибыл в Министерство, он попробует замять это дело. Не выходи из дома тети и дяди! Не колдуй больше! Не отдавай свою палочку!
Артур Уизли.»
Дамблдор попробует замять это дело, чтобы это могло значить? Сколько же сил придется приложить Дамблдору в Министерстве Магии? Был ли у него шанс, что ему разрешат вернуться в Хогвартс? Маленький импульс надежды расцветал в груди Гарри, который немедленно подавил панику перед отказом сдать свою палочку без помощи магии. У него должен бы быть поединок между представителями Министерства Магии, и если он сделает это, ему, возможно, повезет избежать Азкабана, не говоря уже об изгнании. Его мысли носились. Он не мог решиться на это, но и рисковать, соблазненный Министерством или сидеть и ждать, что они придут к нему. Ему больше нравилось прежнее положение, но он знал, что в сердце мистера Уизли были лучшие побуждения. Но, кроме всего прочего, Дамблдор разбирался с еще более безвыходными положениями.
— Хорошо, — сказал Гарри, — я остаюсь. Он бросился за кухонный стол и столкнулся с Дадли и тетей Петуньей. Дурсли казались озабоченными резким изменением его настроения. Тетя Петунья поглядела в отчаянии на дядю Вернона. Вена на его фиолетовой физиономии пульсировала еще сильнее, чем раньше.
— От кого эти совы? — прорычал он.
— Первое было из Министерство Магии, извещение об исключении, — сказал спокойно Гарри. Он напрягал уши, чтобы поймать любые шумы снаружи, в случае если пришли бы представители Министерства, и это было более легко и более тихо, чем отвечать на дурацкие вопросы дяди Вернона, чтобы не сделать так, чтобы он начал бушевать и реветь.
— Другое, от отца моего друга Рона, он работает в Министерстве…
— Министерство Магии? — ревел дядя Вернон. — Люди вроде тебя в правительстве! О, это многое объясняет, не удивительно, что страна катится к собакам.
Когда Гарри не ответил, дядя Вернон впился в него взглядом, а затем плюнул.
— А почему тебя исключили?
— Потому что я использовал магию в неположенном месте.
— АГА! — ревел дядя Вернон, хлопая кулаком по верху холодильника, который прыгал в открытом виде так, что несколько обезжиренных обедов Дадли свалились и расползлись на полу, — так ты признаешь это! Что ты сделал с Дадли?
— Ничего, — сказал Гарри менее спокойно, — это не я…
— Он, — неожиданно пробормотал Дадли и дядя Вернон и тетя Петунья немедленно ринулись к нему, выражая Гарри жестами все свое недовольство, склонившись над Дадли.