— Наверно, всю жизнь мечтала занять место директора, — ревностно сказала Гермиона, когда они спускались в Парадный Коридор по каменной лестнице. — Высокомерная, тупая эгоистка, дряхлая диктаторша —
— Ну же, Грейнджер, продолжай?
Драко Малфой вышел из-за двери, сопровождаемый Крэббом и Гойлом. Его бледное, острое лицо излучало ненависть.
— Боюсь, что мне придется снять баллы с Гриффиндора и Хаффлпаффа, — протянул он.
— Только учителя могут снимать баллы, Малфой, — перебил его Эрни.
— И кстати — мы тоже старосты, забыл? — рявкнул Рон.
— Я знаю, что старосты не могут снимать баллы, король Уизли, — ухмыльнулся Малфой. Крэбб с Гойлом хихикнули. — Но члены Инквизиторской Свиты —
— Чего? — встряла Гермиона.
— Инквизиторская Свита, Грейнджер, — Малфой указал на крошечный серебряный значок на груди, как раз рядом со значком старосты. — Группа избранных учеников, помогающих Министерству Магии и отобранных профессором Амбридж. Короче, члены Свиты имеют право снимать баллы… я снимаю с тебя пять баллов за оскорбление нашей директрисы. Макмиллан — пять баллов за спор со мной. Пять с тебя, Поттер, потому что ты меня бесишь. Уизли, твои манжеты не накрахмалены — минус пять баллов. Ах, да, Грейнджер… ты грязнокровка — еще минус десять баллов.
Рон вытащил палочку, но Гермиона отвела его руку и шепнула: — Не надо!
— Мудрое решение, Грейнджер, — выдохнул Малфой. — Новый директор, новые порядки… будь здоров, Потрох… ваше высочество Уизли…
От души гогоча, он ушел в сопровождении Крэбба с Гойлом.
— Он блефует, — сказал возмущенный Эрни. — У него не может быть права снимать баллы… это нелепо… это подорвет звание старосты…
Гарри, Рон и Гермиона механически повернулись к огромным песочным часам, вделанным в стену позади них; часы показывали количество баллов на факультетах. Ещё утром Гриффиндор и Равенкло шли нога в ногу. Прямо на их глазах камни падали с весовых чашек, снижая показатель успеваемости. Единственной нетронутой чашей оставалась слизеринская, полная изумрудов.
— Заметили, а? — раздался голос Фреда.
Они с Джорджем сошли с лестницы, и встали рядом с Гарри, Роном, Эрни и Гермионой у песочных часов.
— Малфой оштрафовал нас на пятьдесят баллов, — гневно сказал Гарри, наблюдая за тем, как с чаши Гриффиндора скатились еще несколько камней.
— Монтаг тоже пытался нас штрафануть на перемене, — сказал Джордж.
— В смысле — «пытался»? — выпалил Рон.
— Не успел, — ответил Фред, — мы заперли его в Перемещающей Кабине на первом этаже.
Гермиона поразилась.
— Вам за это попадет…
— Только когда вернется Монтаг, а это займет пару недель… куда его забросило — понятия не имею, — мрачно сказал Фред. — Короче… нас больше не волнуют штрафы и наказания.
— Как будто они вас волновали раньше, — фыркнула Гермиона.
— А как же, — сказал Джордж. — Нас ведь до сих пор не выгнали —
— У нас есть чувство меры, — добавил Фред.
— Мы бы давно с этим завязали, — продолжил Джордж.
— Но мы же не причиняем серьезного вреда, — сказал Фред.
— Но сейчас — начал Рон.
— Теперь… — сказал Джордж.
— Когда Дамблдор свалил, — вставил Фред.
— … пора наделать шуму, — закончил Джордж.
— Как раз то, что заслуживает новая директриса! — сказал Фред.
— Вы не должны этого делать! — прошипела Гермиона. — Она же только и ищет повод, чтобы исключить вас!
— Ты так и не поняла, Гермиона, — Фред улыбнулся. — Нас тут больше ничего не держит. Мы бы давно дернули отсюда, если бы не одно дельце, связанное с Дамблдором. Итак, — он сверился с часами, — первый этап начался. На вашем месте я бы спустился в Главный Зал на обед, чтобы учителя ни в чем вас не заподозрили.
— Заподозрили в чем? — настороженно поинтересовалась Гермиона.
— Увидите, — бросил Джордж. — Сматываемся отсюда.
Фред с Джорджем завернули за угол, смешавшись с кучей народа, бегущего по лестнице к обеду. Отведя взор, Эрни промямлил что-то о незаконченном конспекте по Трансфигурации, и улизнул.
— Знаете, нам нужно уходить, — нервно сказала Гермиона. — На всякий случай —
— Да, точно, — согласился Рон. Они втроём пошли в Главный Зал. Едва Гарри успел разглядеть плывущие по заколдованному потолку облака, кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, Гарри оказался лицом к лицу с Филчем. Гарри поспешно отступил назад; с Филчем нужно было держать дистанцию.
— Директор хочет тебя видеть, Поттер, — ухмыльнулся он.
— Я не делал этого, — невпопад ответил Гарри, просчитывая в уме, что же могли учудить Фред с Джорджем. Желваки на лице Филча сдвинулись от беззвучного смеха.
— Совесть мучит, а? — прохрипел он. — Иди за мной.
Гарри оглянулся на испуганных Рона и Гермиону. Пожав плечами в недоумении, он вышел вслед за Филчем в Парадный Коридор, проталкиваясь с оравой голодных учеников.
Фил пребывал в превосходном расположении духа; он скрипуче кряхтел что-то себе под нос, пока они поднимались по старой лестнице. Дойдя до второго этажа, он сказал: — Грядут перемены, Поттер.
— Я заметил, — мрачно сказал Гарри.
— Верно… я давно говорил Дамблдору, что не стоит все спускать тебе с рук, — Филч противно хохотнул. — Малолетние чертовы бестии, вы бы не стали швыряться Навозными Бомбочками, если бы я мог вас выпороть… и не стали бы запускать Шипованные Бумеранги в коридорах, если бы я мог подвесить вас вверх ногами в своем кабинете, а? Но, как только вступит в силу Декрет номер двадцать девять, Поттер, я повеселюсь на славу… она попросила Министра подписать приказ об изгнании Пивза… о, с ней нас ожидают большие перемены…
Чем, интересно, Амбридж так подкупила Филча, подумал Гарри. Хуже всего было то, что Филч мог оказаться ценным приобретением в её коллекции — по знаниям всех тайных ходов Хогвартса и лазеек он уступал только близнецам Уизли.
— Пришли, — он смерил Гарри ненавистным взглядом и трижды постучал в дверь Амбридж. — Малолетний Поттер здесь, мадам.
Кабинет Амбридж, знакомый Гарри по множеству наказаний, остался прежним. Единственной новинкой была массивная деревянная плита, лежащая на столе; на неё золотыми буквами горело: «ДИРЕКТРИСА». Гарри с болью в душе увидел свою «Молнию» и «Чистометы» Фреда с Джорджем, на которых висела цепь, крепившаяся к стальному крюку в стене.
Амбридж сидела за столом, сосредоточенно карябая на розовом пергаменте, но, заметив гостей, расплылась в улыбке до ушей.
— Спасибо, Аргус, — душевно произнесла она.
— Что вы, мадам, не стоит, — Филч поклонился настолько низко, насколько позволял ему ревматизм, и попятился назад.
— Сядь, — бросила Амбридж, указав на стул перед собой. Гарри сел. Амбридж продолжала писать. Гарри понаблюдал за дурацкими котятами, прыгавшими по тарелкам на стенах, и подумал о том страшном взыскании, которое приберегла Амбридж.
— Итак, — сказала она наконец, отложив перо и смотря на Гарри с видом довольной жабы, проглотившей сочную муху, — что будешь пить?
— Что? — спросил Гарри, уверенный в том, что не расслышал её.