Нам не удалось встретиться с Альбусом Дамблдором, восстановленным в должности директора школы магии Хогвартс, а также члена Международной Магической Ассоциации, и верховного председателя Магического Суда. Весь прошлый год Альбус Дамблдор утверждал, что, несмотря на надежды волшебников, Сами-Знаете-Кто не умер, а более того — набирает сил для новой атаки. К тому же, «Мальчик-который-остался-жив»…
— А вот и про тебя, Гарри — так и знала, что тебя куда-нибудь засунут, — Гермиона посмотрела на него поверх газеты.
Они были в больничном крыле. Гарри сидел на краю кровати Рона, и они оба слушали Гермиону, читавшую первую страницу «Воскресного Пророка». Джинни, с чьей лодыжкой мадам Помфри справилась за секунду, свернулась калачиком на кровати Гермионы; Невилл, нос которого приобрел прежний вид и размеры, сидел на стуле между кроватями, а Луна, зашедшая проведать больных, читала последний номер «Хитроплёта», держа его вверх ногами и абсолютно не вслушиваясь в чтение Гермионы.
— Ага, он снова «мальчик-который-остался-жив», — съязвил Рон. — Раньше он был чокнутым героем…
Рон сгреб со столика кучку Шоколадных Лягушек, бросил по штуке Гарри, Джинни и Невиллу, а со своей зубами сорвал обертку. На его предплечьях оставались страшные ожоги от щупалец мозгов; по словам мадам Помфри, ничто не травмирует так, как мысли. Но, благодаря щедрым мазкам бальзама целителя Аббли, ожоги быстро исчезали.
— Гарри, они тебя просто обожествляют, — Гермиона пробежала глазами статью. — Одинокий зов правды… прозванный сумасшедшим, он не отступился от своей истории… привыкнув к клевете и издёвкам… хм, — она нахмурилась, — они, кажется, забыли, что именно «Пророк» обливал тебя грязью…
Гермиона поморщилась и прижала руку к боку. Заклятие Долохова, чье действие ослабло из-за того, что не было сказано вслух, всё же причинило много вреда. Как сказала мадам Помфри, «с ней предстоит долго возиться». Каждый день Гермиона принимала десяток разных лечебных зелий, от которых начала поправляться и скучать в больничном крыле.
— «Последняя попытка Темного Лорда», страницы два-четыре, «О чем промолчало Министерство», страница пять, «Почему никто не прислушался к Альбусу Дамблдору», страницы шесть-восемь, «Эксклюзивное интервью с Гарри Поттером», страница девять… что ж, — Гермиона закрыла газету и бросила её в сторону, — у них появилось, о чем писать. А интервью вовсе не эксклюзивное — то же интервью, которое Гарри давал «Хитроплёту» несколько месяцев назад.
— Папа его продал, — мечтательно произнесла Луна, переворачивая страницу «Хитроплета». — Ему неплохо заплатили, так что летом мы отправимся в Швецию, ловить Криворогих Храпунщиков.
Гермиона, борясь с собой, выдавила: — Очень мило.
Джинни, переглянувшись с Гарри, хихикнула.
— Кстати, — Гермиона выпрямилась и снова поморщилась, — что там в школе?
— Флитвик убрал болото имени Фреда и Джорджа, — сказала Джинни, — причем за три секунды. Но небольшой участок под окном велел оставить и обнести изгородью.
— Зачем? — поразилась Гермиона.
— Говорит — шедевр декоративной магии, — пожала плечами Джинни.
— Он оставил болотце как памятник Фреду с Джорджем, — пробубнил Рон сквозь полный рот шоколада. — Это они мне отправили, — сказал он Гарри, указывая на Шоколадных Лягушек, — надо думать, что дела в магазине приколов идут, как по маслу —
Гермиона неодобрительно посмотрела на него и сказала: — Значит, после прихода Дамблдора все беды закончились?
— Ага, — подтвердил Невилл. — Все вернулось на свои места.
— Филч, небось, на седьмом небе? — спросил Рон, ставя перед кувшином с водой Шоколадную Карточку с изображением Дамблдора.
— Не совсем, — ответила Джинни. — Он просто в трауре… — Джинни понизила голос до шёпота, — говорит, Амбридж — лучшее, что было в Хогвартсе на его памяти…
Все шестеро обернулись. В кровати напротив них лежала Амбридж, уставившись в потолок. Дамблдор отправился в Лес, чтобы вызволить ее из стада кентавров; как ему удалось вернуться без единой царапины и с Долорес Амбридж — никому было неизвестно, а Амбридж объяснить не могла. По возвращении в замок она не произнесла ни слова, так что никто не знал толком, что с ней произошло. Её мышиного цвета волосы, обычно уложенные в прическу, были спутаны и полны колючек и листьев, но в остальном вид у неё был обычный.
— Мадам Помфри говорит — обычный шок, — шепнула Гермиона.
— Скорее, отрешенность, — сказала Джинни.
— Она подает признаки жизни, если сделать так, — Рон щелкнул языком. Амбридж вскочила на постели, окинув бешеным взглядом все вокруг.
— Что случилось, профессор? — мадам Помфри высунула голову из-за ширмы.
— Ничего… ничего… — Амбридж упала на подушки. — Во сне привиделось…
Гермиона с Джинни рассмеялись в подушку.
— Кстати, о кентаврах, — Гермиона очнулась после приступа смеха, — кто будет вести Предсказания? Фиренц, как и прежде?
— Куда он денется, — сказал Гарри, — кентавры не примут его обратно.
— Наверное, он будет вести на пару с Трелани, — сказала Джинни.
— Дамблдор, наверное, жалеет, что не отделался от Трелани, — Рон приступал к четырнадцатой по счету Лягушке. — По-моему, абсолютно бестолковый предмет… да и Фиренц ничем не лучше —
— Как ты можешь говорить такое! — вспылила Гермиона. — Теперь мы знаем, что существуют настоящие предсказания!
Сердце Гарри принялось бешено биться. Он не рассказал ни Рону с Гермионой, ни другим о содержании предсказания. Невилл сказал всем, что, пока Гарри тащил его по ступенькам в Карцере Смерти, оно разбилось, и Гарри не стал поправлять его версию. Он бы не вынес лиц друзей, узнавших, что он — будущий убийца либо жертва…
— Жалко, что оно разбилось, — Гермиона покачала головой.
— Ну, — согласился Рон. — Зато Сам-Знаешь-Кто не услышал его… эй, ты куда? — удивился он, когда Гарри собрался идти.
— Э-э… к Хагриду, — ответил Гарри. — Он недавно вернулся, а я пообещал прийти и рассказать ему, как вы тут поживаете.
— Ладно, иди, — проворчал Рон, выглядывая из окна на ярко-голубое небо. — Нам бы с тобой…
— Передавай от нас привет! — крикнула Гермиона, пока Гарри шел по палате. — И спроси у него, как поживает его… его маленький друг!
Гарри махнул рукой в ответ и вышел из палаты. В замке даже для воскресенья было на удивление тихо. Все вышли на солнечный двор — насладиться последними школьными днями, без домашней работы и экзаменов. Гарри поплелся по пустому коридору, заглядывая в окна по пути: в воздухе, над квиддичным полем, мелькали игроки, пара учеников плавала в озере в компании гигантского кальмара. Гарри сам не знал, хочет ли он присоединиться к отдыхающим или нет: в компании он сразу хотел уйти, а, пребывая наедине, начинал скучать. Но Хагрида навестить стоит: они так и не поговорили толком после его возвращения…
Едва Гарри спустился по древней лестнице, как из двери справа — той, что вела в подземелье Слизерина — вышли Малфой, Крэбб и Гойл. Гарри остановился, как вкопанный; то же произошло с Малфоем и его бандой. Сквозь входные двери в вестибюль доносились крики, смех и плеск воды. Малфой обернулся — проверил, нет ли поблизости учителей — и громко сказал: — Ты мертвец, Поттер.