— Его убили авроры? — спросил Гарри настороженно.
— Нет, нет. — сказал Сириус. — Его убил Вольдеморт. Или по приказу Вольдеморта — я сомневаюсь, что Регал был такой важной шишкой, чтобы Вольдеморт пачкал руки. Потом я узнал, что после того, как Регал вступил в союз Вольдеморта, он испугался нескольких страшных поручений и пытался уйти от них. Ты не можешь просто быть на стороне Вольдеморта. Это или пожизненное служение, или смерть.
— Обед, — раздался голос миссис Уизли.
Она вошла в комнату с высоко поднятой палочкой в руках — на ее конце покачивался глубокий поднос с кучей бутербродов и пирогом наверху. Она все еще была красной от ярости. Все кинулись за едой, но Гарри остался с Сириусом, который ближе подвинулся к холсту.
— Я не видел это уже много лет. Вот Финни Нигель, мой пра-пра-прадед, самый малоизвестный директор Хогвартса…это Араминта Мефло…двоюродная сестра матери, пыталась создать вместе с Министерством закон об уничтожении нечистокровок…тетушка Элладора…она ввела традицию замены домовых эльфов, когда те становились слишком старыми и не могли таскать подносы с завтраками…Собственно, когда появлялись новые эльфы, старые уходили в отставку…Я не вижу здесь Тонкс. Может, поэтому Скрип не слушается ее — он ведь обязан выполнять только приказы членов семьи…
— Вы с Тонкс родственники? — удивился Гарри.
— Да, ее мама, Андромеда, была моей самой любимой тетушкой, — сказал Сириус, внимательно разглядывая холст. — Нет, Андромеды здесь тоже нет, смотри —
Он указал на другую прожженную дырочку между двумя именами, Нарцисса и Беллатри.
— Её сестры до сих пор здесь, потому что удачно вышли замуж за богатых чистокровок…А она вышла замуж за с маглорожденного Теда Тонкса, и вот —
Сириус водил по холсту палочкой и грустно усмехался. Гарри, как обычно, было не до смеха; он внимательно разглядывал имена справа от дырочки Андромеды. Двойная золотая линия соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а вертикальная золотая линия шла от их имен к имени Драко.
— Ты в родстве с Малфоями!
— Все чистокровные семьи родственники между собой, — сказал Сириус. — Если ты позволяешь своим дочерям и сыновьям заключать браки только с чистокровными, то выбор невелик. Многие из нас остались без пары. Молли приходится мне двоюродной сестрой по мужу, а Артур — вроде троюродного брата. Но здесь их тоже нет — потому что все Уизли предали чистокровок.
Но Гарри снова не слушал: он смотрел на имя слева от Андромеды — Беллатри Блэк, от которой шла двойная линия к Рудольфу Лестранжу.
— Лестранж, — сказал Гарри вслух. Это имя что-то оживило в его памяти, но он не мог вспомнить, к чему именно оно относилось, и у него появилось странное нервное состояние.
— Они в Азкабане, — отрезал Сириус.
Гарри удивленно посмотрел на него.
— Беллатри и ее муж Рудольф были в сговоре с Барти Краучем, — сказал Сириус так же грубо. — И брат Лестранжа Рабастан вместе с ними.
Теперь Гарри вспомнил. Он видел Беллатри Лестранж сквозь Омут Памяти в кабинете Дамблдора. Омут Памяти — такое вещество, в котором хранились мысли и воспоминания: высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками глаз, которая говорила на суде о том, что она верна Вольдеморту и после его исчезновения всеми силами пыталась найти его, и что когда-нибудь ей воздастся за ее преданность.
— Ты никогда не говорил, что она твоя —
— Даже если она и приходится мне двоюродной сестрой, какая разница? — разозлился Сириус. — Они не являются моей семьей. Она для меня больше не родня. Я не видел ее с тех пор, как был в твоем возрасте, пока ты не увидел ее в Омуте Памяти. Думаешь, мне приятно состоять в родстве с такими, как она?
— Прости, — выпалил Гарри. — Я не хотел…я просто не ожидал, что —
— Ладно, не извиняйся, — буркнул Сириус. Он отвернулся от холста, руки были глубоко в карманах. — Мне здесь не по себе, — сказал он, осматривая гостиную. — Я не думал, что когда-нибудь снова окажусь в этом доме, да еще и взаперти.
Гарри отлично его понимал. Он представил свои чувства, если бы он был взрослым и свободным, и вдруг узнал, что придется вернуться и жить в доме номер четыре по Тисовой улице.
— Зато этот дом идеально подходит для Ставки, — сказал Сириус. — Мой отец заколдовал его всеми возможными скрывающими заклинаниями. Его невозможно обнаружить, и маглы не могут просто прийти и позвонить — а они бы сразу это сделали — к тому же, Дамблдор тоже наложил на него свою защиту, так что теперь безопаснее дома не найти. Дамблдор является Секретным Хранителем Ордена, поэтому никто не может узнать, где находится Ставка, пока Дамблдор не объяснит — та бумага, которую тебе показывал Грюм прошлым вечером, написана им, — Сириус отрывисто засмеялся. — Знали бы мои родители, как сейчас используют их дом…моя мамочка бы многое сказала по этому поводу…
Он на секунду нахмурился, потом вздохнул.
— Мне бы так хотелось выбраться наружу и сделать что-нибудь полезное. Я попросил Дамблдора сопровождать тебя на слушание — в виде Бродяги, конечно, — поддержу тебя морально, а? Ты как думаешь?
Гарри чувствовал себя так, как будто только что провалился сквозь пыльный ковер. После прибытия сюда никто еще не напоминал ему о Слушании; радуясь отъезду в компании волшебников и предстоящему разговору, он совсем забыл о нем. При словах Сириуса в нем восстановилось чувство полного уныния. Он посмотрел на Гермиону и всех Уизли, поедающих бутерброды, и представил, что они будут возвращаться в Хогвартс без него.
— Не вешай нос, — сказал Сириус. Оказывается, он все это время смотрел на него. — Я уверен, что тебя оправдают, наверняка в Своде Законов О Секретности есть выписка о применении магии для спасения собственной жизни.
— Но если меня все-таки исключат, — начал Гарри, — могу я вернуться сюда и жить с тобой?
Сириус выдавил улыбку.
— Посмотрим.
— Я бы не так переживал о Слушании, если бы знал, что мне не придется возвращаться к Дурслям, — настаивал Гарри.
— До какой же степени они противные, если ты предпочел этот дом… — мрачно сказал Сириус.
— Эй, вы двое, быстрее сюда, еда заканчивается! — позвала их миссис Уизли.
Сириус снова горестно вздохнул, угрюмо посмотрел на древо, и затем они с Гарри присоединились к остальным.
Гарри старался не думать о Слушании, когда они приступили к чистке стеклянных шкафов. К счастью, работа требовала большого внимания, так как предметы на полках вовсе не желали покидать пыльные полки. Сириусу досталось от серебряной табакерки, через некоторое время его руки покрылись отвратительным коричневым налетом, словно он натянул коричневую перчатку.