— Зал суда… номер десять… кажется… мы почти… да.
Мистер Уизли резко остановился перед тёмной закопчённой дверью с огромным железным замком. Он тяжело привалился к стене, держась за грудь, в которой отчаянно кололо.
— Иди, — тяжело дыша, проговорил он и показал на дверь. — Туда, туда.
— А разве… разве вы не со мной?..
— Нет, нет, мне нельзя. Удачи тебе!
Сердце Гарри выбивало бешеную дробь прямо в горле. Он с трудом сглотнул, повернул тяжёлую железную дверную ручку и вступил в зал суда.
Глава 8 Слушание
Как Гарри ни старался владеть собой, он задохнулся от изумления. Просторное подземелье, в которое он вошёл, было ему до ужаса знакомо. Он не просто видел его раньше — он побывал в нём, когда заглянул в Омут памяти Дамблдора. У него на глазах супругов Лестрейндж приговорили здесь к пожизненному заключению в Азкабане.
Стены, сложенные из тёмного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от Гарри вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, на них темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за Гарри закрылась массивная дверь, в зале воцарилась зловещая тишина.
— Вы заставили нас ждать, — проговорил холодный мужской голос.
— Прошу прощения, — нервно сказал Гарри. — Я… я не знал, что время изменили.
— Визенгамот в этом не виноват, — возразил голос. — Утром к вам была послана сова. Садитесь.
Гарри перевёл взгляд на стоящее посреди зала кресло с цепями на подлокотниках. В Омуте памяти он видел, как эти цепи ожили и опутали подсудимого. Каждый шаг Гарри по каменному полу отдавался громким эхом. Когда он осторожно опустился на краешек сиденья, цепи угрожающе звякнули, но обвивать ему руки не стали. Чувствуя себя, прямо скажем, неважно, он поднял глаза на сидящих перед ним.
Их было человек пятьдесят, и на всех, насколько он мог видеть, были мантии сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на него сверху вниз — одни чрезвычайно сурово, другие с откровенным любопытством.
Посреди переднего ряда сидел Корнелиус Фадж, министр магии. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зелёным котелком, который частенько носил; не было и добродушной улыбки, с которой он, бывало, обращался к Гарри. Слева от Фаджа Гарри увидел дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами. В глазу у неё поблёскивал монокль, и выглядела она довольно-таки устрашающе. По правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, но она так далеко откинулась на спинку скамьи, что лица не было видно.
— Очень хорошо, — сказал Фадж. — Обвиняемый явился — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих.
— Да, сэр, — откликнулся сбоку услужливый голос, который был Гарри знаком. Перси, брат Рона, сидел на самом краю переднего ряда. Гарри взглянул на него, рассчитывая хоть на какой-то приветственный знак, но напрасно. Держа наготове перо, Перси сквозь стёкла роговых очков смотрел на лежащий перед ним пергамент.
— Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Перси тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли…
— Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнёс сзади негромкий голос.
Гарри обернулся так стремительно, что заболела шея.
На Дамблдоре, который неспешно шёл через зал, была длинная тёмно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов. Поравнявшись с Гарри, он посмотрел на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа.
Члены Визенгамота зашептались между собой. Все глаза были устремлены на вошедшего. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно помахали Дамблдору.
При виде директора в груди у Гарри, как от пения феникса, поднялось мощное чувство защищённости и надежды. Ему захотелось, чтобы Дамблдор на него посмотрел, но тот не спускал глаз с явно взволнованного Фаджа.