Она схватила его за руку и потянула к себе, но он воспротивился.
— Гарри, мы пришли спасать Сириуса! — тонким, напряжённым голосом напомнила она.
— Сириуса, — медленно повторил Гарри, заворожённо глядя на непрерывно колышущуюся ткань. — Да…
Потом наконец в его голове что-то встало на место: Сириус схвачен, связан, его пытают, а он тут уставился на какую-то арку…
Он отступил от помоста на несколько шагов и заставил себя оторвать взгляд от занавеси.
— Пошли, — сказал он.
— Я тебе об этом уже битый… ладно, неважно, пошли! — воскликнула Гермиона, и первой пошла обратно вокруг помоста. С другой стороны стояли Невилль и Джинни и как заколдованные глядели на занавесь. Гермиона молча взяла за руку Джинни, а Рон — Невилля, и решительно потащили их по ступеням наверх к двери.
— Как ты думаешь, что это за арка? — спросил Гарри у Гермионы, когда они вернулись в круглую комнату.
— Не знаю, но она опасна, — твёрдо ответила Гермиона, помечая дверь крестом.
Стена опять провернулась и остановилась. Гарри наугад толкнул следующую дверь. Она не подалась.
— В чём дело? — спросила Гермиона.
— Заперто… — ответил Гарри и навалился, но дверь не шелохнулась.
— Значит, это та самая! — в волнении воскликнул Рон и стал вместе с Гарри биться в дверь. — Наверняка!
— Отойдите! — резким тоном приказала Гермиона. Она навела палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, и сказала: «Алоомора!»
Ничего не произошло.
— Нож Сириуса! — вспомнил Гарри и, достав его из внутреннего кармана, вставил в щель между дверью и стеной. Все с надеждой наблюдали за его действиями. Гарри провёл лезвием сверху вниз, вытащил и плечом надавил на дверь. Та не шелохнулась. Более того, поглядев на нож, Гарри обнаружил, что лезвие расплавилось.
— Тогда эту дверь оставляем, — решительно заявила Гермиона.
— А если это именно та? — взгляд Рона выражал одновременно и страх, и горячее желание узнать, что скрывается за дверью.
— Не может быть, во сне Гарри легко проходил через все двери, — ответила Гермиона, помечая отвергнутое помещение огненным крестом. Гарри положил в карман ставший бесполезным нож.
— Знаете, что там может быть? — с энтузиазмом спросила Луна, когда стена снова начала вращаться.
— Не иначе что-то балабольное, — буркнула Гермиона. Невилль нервно хохотнул.
Стена остановилась. Гарри, почти без надежды, толкнул ещё одну дверь.
— Вот она!
Он сразу узнал прекрасные, танцующие, искрящиеся как алмазы блики. Потом его глаза привыкли к ослепительному блеску, и он увидел часы, огромное количество часов, больших, маленьких, напольных, каретных… Они висели между книжными шкафами, стояли на столах вдоль всей комнаты, и окружающее пространство полнилось безостановочным, деловитым тиканьем, напоминавшим топот множества крохотных, марширующих ножек. Источником алмазного мерцания оказался высокий хрустальный сосуд в виде колокола, располагавшийся в дальнем конце комнаты.
— Сюда!
Сердце Гарри отчаянно забилось: теперь они на верном пути. Он первым бросился по узкому проходу между столами, как и во сне направляясь к источнику света, к хрустальному сосуду, который был не ниже его самого и стоял на столе. Внутри, искрясь, клубился вихрь.
— Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они подошли ближе, и показала внутрь.
Воздушный поток нёс вверх крошечное, блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, её вознесло до самого верха, но потом ветер повлёк птичку вниз, обтрёпывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.
— Пошли дальше! — прикрикнул Гарри на Джинни, застрявшую у сосуда. Ей явно хотелось посмотреть, как яйцо опять станет птичкой.
— Ты сам неизвестно сколько торчал у арки! — огрызнулась Джинни, но пошла за ним к единственной двери позади хрустального сосуда.
— Это здесь, — сказал Гарри. Его сердце колотилось так, что у него перехватывало дыхание, — сюда…
Он оглянулся на своих товарищей. Те с серьёзным, испуганным видом доставали палочки. Гарри повернулся к двери, толкнул. Она распахнулась.
Это он, тот самый зал: высокий как в церкви. Повсюду стеллажи с пыльными стеклянными шарами. Шары посверкивают, отражая свет канделябров, расположенных между стеллажами. Свечи, как и в круглой комнате, горят голубым светом. Очень холодно.
Гарри опасливо прошёл вперёд и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.
— Ты сказал, ряд девяносто семь, — прошептала Гермиона.