— Министерство Магии? — взревел дядя Вернон. — Люди, подобные тебе работают в правительстве? О, да, это все объясняет, не удивительно, что страна катиться к чертям собачьим.
Гарри не ответил, дядя Вернон зыркнул на него:
— И за что же тебя исключили?
— Я использовал магию.
— АГА! — торжествующе воскликнул дядя Вернон, хряснув кулаком по крышке немедленно распахнувшегося холодильника; несколько низкокалорийных батончиков Дудли упали на пол и лопнули. — Так ты это признаешь! Что ты сделал Дудли?
— Ничего, — ответил Гарри, начиная беспокоится. — Это был не я….
— Это был он… — выдавил из себя Дудли, дядя Вернон и тетя Петуния немедленно замахали руками на Гарри, заставляя его замолчать. Они оба склонились к Дудли.
— Продолжай, сынок, — поддержал его дядя Вернон. — Что он сделал?
— Скажи нам, милый, — пролепетала тетя Петуния.
— Направил на меня свою палочку, — пробормотал Дудли.
— Ну да, направил, но не использовал же, — Гарри уже начинал злиться.
— ЗАТКНИСЬ! — рявкнули в унисон дядя Вернон и тетя Петуния.
— Продолжай, сын, — попросил дядя Вернон, и его усы угрожающе встопорщились.
— Вокруг стемнело, — хрипло выговорил Дудли, дрожа всем телом. — Везде. А потом я у-услышал… их. Прямо внутри м-моей головы.
Дядя Вернон и тетя Петуния переглянулись с безотчетным ужасом. Самой ненавистной на свете вещью для них — была магия, затем следовали соседи, мошенничающие с поливальной установкой больше, чем они сами когда-либо мошенничали, так что, люди, слышащие голоса, определенно замыкали первую десятку самых отвратительных вещей. И совершенно ясно они решили, что Дудли лишился рассудка.
— А что ты услышал, Пупсик? — вздохнула тетя Петуния, сильно побледнев и борясь со слезами.
Но, кажется, Дудли вновь потерял дар речи. Он задрожал и затряс большой белой головой. Несмотря на оцепенение, в которое Гарри впал с прилетом первой совы, он испытал укол любопытства. Как известно, дементоры заставляли людей вновь переживать самые худшие моменты жизни. Что же был вынужден услышать изнеженный и балованный хулиган Дудли?
— Как случилось, что ты споткнулся, малыш? — спросил дядя Вернон неестественно бодрым голосом, каким обычно разговаривают с неизлечимо больными людьми.
— С-споткнулся, — трепеща ответил Дудли. — А потом…
Он схватился за широкую грудь. Гарри понял. Дудли вспомнил липкий холод, наполняющий легкие, когда из тела высасывают все надежды и радости.
— Ужасно, — проквакал Дудли. — Холодно, по-настоящему холодно…
— Ладно, — сказал дядя Вернон, принужденно спокойным тоном, пока тетя Петуния меряла температуру, приложив ладонь ко лбу Дудли. — А что произошло потом, Дудличка?
— Почувствовал….как…как… если бы…если бы…
— Как если бы ты никогда не был бы счастлив снова, — тупо подсказал Гарри.
— Да, — прошептал Дудли, все еще вздрагивая всем телом.
— Итак, — голос дяди Вернона вновь набрал свою полноту и громкость. — Ты наложил какое-то чокнутое заклинание на моего сына, и он слышал голоса и верил, что обречен на вечную печаль, так что ли? Ну что?
— Сколько раз повторять, — его голос взвился. — Это был не я! Это была пара дементоров!
— Пара…. Что за ерунду ты несешь?
— Де-мен-то-ры, — произнес Гарри медленно и четко. — Их было двое.
— И что это за проклятые чертовы дементоры?
— Они охраняют магическую тюрьму, Азкабан, — ответила тетя Петуния.
Повисла звенящая тишина. Рука тети Петунии взметнулись ко рту, как будто она случайно сказала что-то неприличное. Дядя Вернон непонимающе уставился на нее. У Гарри закружилась голова. Ну, миссис Фигг, еще куда ни шло, но тетя Петуния?
— Откуда Вы знаете? — удивленно спросил он.
Тетя Петуния сама испугалась произнесенных ею слов. Она посмотрела на дядю Вернона жалким извиняющим взглядом, и отняла руку ото рта, немного приоткрыв лошадиные зубы.
— Я слышала…этот ужасный мальчишка…говорил ей о них…много лет назад, — произнесла она отрывисто.
— Если Вы имеете ввиду моих маму и папу, то почему бы не называть их по именам? — громко спросил Гарри, но тетя Петуния выглядела ужасно обеспокоенной и просто проигнорировала это замечание.
Гарри был ошеломлен. Не считая того случая несколько лет назад, когда тетя Петуния крикнула ему в лицо, что его, Гарри, мать была ненормальной, он никогда больше не слышал из ее уст хоть какого-то напоминания о покойной сестре. Поэтому его поразило, что все эти годы она помнила разрозненные обрывки информации о магическом мире, но прилагала всю энергию к тому, чтобы притворяться, будто этого мира не существует.