Но на следующее утро Хедвиг так и не вернулась. Гарри провел весь день в своей спальне, выходя лишь в туалет. Три раза тетя Петуния пропихнула в его комнату еду — через кошачий лаз, который дядя Вернон проделал в двери еще три года назад. Всякий раз, как Гарри слышал ее шаги, он пытался докричаться до нее и расспросить про вопилку, но с тем же успехом он мог бы поговорить с дверной ручкой. Все остальное время Дёрсли старались держаться подальше от его спальни; впрочем, Гарри не очень-то и хотелось общаться с ними. Очередная ссора не привела бы ни к чему хорошему — разозлившись, он опять не удержался бы от какого-нибудь заклятия.
Так прошло целых три дня. Временами на Гарри накатывало какое-то беспокойное возбуждение; он принимался бесцельно расхаживать по своей спальне из угла в угол, не находя никакого применения кипевшей в нем энергии и злясь на весь мир: ну почему, почему его бросили здесь одного — изнывать от тоски и мучиться неизвестностью? А иногда он часами в полнейшей апатии валялся на кровати, оцепенело уставившись в одну точку и чувствуя непреодолимый ужас при одной только мысли о слушании в Министерстве.
Что будет, если его все-таки не оправдают? Что будет, если его исключат и сломают пополам его палочку? Что тогда делать, куда идти? Не возвращаться же, в самом деле, к Дёрсли и жить в этом доме — теперь, когда он уже узнал другой мир… свой мир, настоящий мир… Может быть, переехать к Сириусу, как тот предлагал ему год назад — прежде, чем был вынужден бежать от Министерства? Но разрешат ли Гарри жить там одному — он ведь еще несовершеннолетний?… Или… или даже то, куда ему теперь отправляться, будут решать за него?… А вдруг его нарушение Международного Статута Секретности было настолько серьезным, что Гарри теперь упрячут в Азкабан? Всякий раз при этой мысли Гарри вскакивал с кровати и вновь начинал взволнованно расхаживать по спальне.
На четвертый вечер после того, как улетела Хедвиг, у Гарри наступил очередной приступ полнейшей апатии; с совершенно пустой головой он лежал на кровати, тупо глядя в потолок, когда в спальню вошел дядя Вернон. Гарри равнодушно покосился на него: дядя Вернон надел свой лучший костюм, а физиономия его выражала безграничное самодовольство.
— Мы уезжаем, — сообщил он.
— Что?
— Мы — то есть твоя тетя, Дадли и я — уезжаем.
— Отлично, — равнодушно отозвался Гарри, вновь уставившись в потолок.
— Не вздумай выходить из спальни, пока нас не будет.
— Хорошо.
— Не вздумай включать телевизор, стереосистему или трогать другие наши вещи.
— Ладно.
— Не вздумай воровать еду из холодильника.
— Да пожалуйста.
— Я запру тебя.
— Сколько угодно.
Дядя Вернон с подозрением покосился на Гарри, явно обеспокоенным тем, что тот и не пытается препираться, затем протопал к выходу из комнаты и закрыл за собой дверь. Послышался звук повернувшегося в замке ключа, а затем — шаги дяди Вернона, тяжело спускавшегося вниз по лестнице. Минутой позже Гарри услышал, как Дёрсли захлопнули дверцы своей машины, а потом со двора донесся рев двигателя и тут же — шум отъезжающей машины.
Отъезд Дёрсли не слишком-то взволновал Гарри. Какая разница, дома они или нет? Он даже не мог заставить себя встать и включить в спальне свет. Темнота вокруг него все сгущалась — а он лежал и прислушивался к вечерним звукам, доносившимся через окно, которое он все время держал открытым: вот-вот могла вернуться долгожданная Хедвиг.
В пустом доме то и дело что-то скрипело и потрескивало, в трубах булькала вода. Гарри лежал в полнейшем оцепенении, не думая ни о чем, кроме своих бед.
Но тут до его слуха совершенно отчетливо донесся какой-то шум — где-то внизу, на кухне.
Он резко сел на кровати и замер, напряженно вслушиваясь. Нет, это не Дёрсли, не могли они вернуться так быстро… да и автомобиль — Гарри непременно обратил бы внимание, если бы уловил с улицы шум подъезжающей к дому машины.
Пару секунд стояла тишина — затем послышались голоса.
Грабители, подумал он, вскакивая с кровати, — но тут же сообразил, что грабители уж точно не стали бы так орать. Кто бы ни бродил внизу по кухне — они ничуть не беспокоились, что их услышат.
Гарри схватил с тумбочки волшебную палочку и повернулся к двери, весь обратившись в слух. Замок громко щелкнул, и дверь распахнулась. От неожиданности Гарри даже вздрогнул.