— Да, лучше нам уйти, — проговорил Юрий, вставая с места. — Нехорошо будет, если кто-то увидит, и я бы предпочёл обойтись без стирания памяти…
Гарри не слушал. Взгляд его метался от одной фигуры в комнате к другой.
Ему было плохо, очень плохо. У него сильно болел шрам. Но почему, когда Гарри оклемался, присутствующие в комнате продолжили разговор с того же места?! Они что, просто молчали целую минуту?
Скинув мантию-невидимку, он взмахнул палочкой и заорал, выплёскивая весь ужас и боль, пополам с облегчением и радостью:
— Фините Инкантатем!
Комната исчезла. Остался только клубящийся со всех сторон тёмный туман.
— Надо же, догадался.
Гарри обернулся, уже зная, кого увидит.
— Не то чтобы тебе это чем-то помогло.
Позади него, презрительно скалясь, стоял Волдеморт.
*
— Этого не может быть, — Гарри отступил на шаг. — Железный Занавес не пропускает…
— Да мне наплевать, — провозгласил его враг. — Я — Лорд Волдеморт! Поделки красных колдунов мне не помеха. И уж тем более смешны твои жалкие потуги, мальчишка.
— Что тебе нужно?
— Что мне нужно, я уже взял, — хмыкнул Волдеморт. — Сейчас я контролирую твоё тело, а ты — беспомощно заперт внутри собственной головы. Как думаешь, кого из твоих друзей мне убить первым?
Мир вокруг поплыл, обретая краски, и Гарри увидел тёмные коридоры Горького-9. Они плыли ему навстречу, а Поттер словно бы смотрел на них изнутри, не в силах пошевелиться. Не в силах помешать Волдеморту.
— Вот, значит, как ты узнал, что мы будем на станции в Хогсмиде, — прошептал он.
— Открытый разум подобен крепости, ворота которой распахнуты, а стража — погрязла в беспутстве, — издевательски произнёс Волдеморт.
Тело Поттера открыло знакомую дверь и вошло в кабинет Ядвиги Гавриловны.
— Нет! Нет, только не это! Ступефай! — Гарри взмахнул палочкой, отправляя во врага красный луч, но Волдеморт лишь рассмеялся, расплываясь туманом и тут же собираясь обратно в метре справа.
— Тут не действуют заклинания, Поттер, — глумливо покачал он головой. — Только разум и воля. А за прошедшую неделю ты, полагаю, убедился, что здесь ты — ничтожество. Старуха не зря опасалась за свой артефакт. Мне он больше пригодится.
Гарри в отчаянии смотрел, как его собственная рука, выполнив палочкой несколько хитрых пассов, снимает со стеллажа шашку и аккуратно отцепляет от неё Орден Клюквы. Как заменяет его тут же трансфигурированной подделкой.
Волдеморт был прав — Гарри никак не смог бы состязаться с ним в окклюменции…
Стоп.
Но для чего тогда было то представление с предательством друзей? Уж не для того ли, чтобы Гарри даже не знал, что нужно сопротивляться?!
Что, если и сейчас Волдеморт ему лжёт?
Впрочем, даже если и так — Гарри всё равно не знал, что может ему противопоставить в битве разумов. Мордред побери, да у него всех тренировок-то было, что…
Поттер вскинул голову.
— Придумал, — мрачно улыбнулся он, глядя Волдеморту в глаза. — Раз мы в моей голове, то…
Мир вокруг вновь поплыл, превращаясь в до боли знакомую комнату.
— Твои жалкие попытки ничего…
— Посмотрим, — не дал ему договорить Гарри. — Маня, играй.
Радостно оскалившийся медведь ударил когтями по струнам. Гарри и Волдеморт синхронно стукнули пятками по дощатому полу:
— Казачок! Эх, казачок!
========== То, что сильнее магии ==========
Он не помнил, сколько времени прошло. Может, час. А может, и десять. Или сто. Гарри сосредоточился на мелодии и не спускал глаз со своего врага. Они не уставали и не задыхались, продолжая всё так же отплясывать под аккомпанемент радостно взрёвывающего Мани. Иногда казалось, что всё напрасно, что Волдеморт просто позволил ему считать себя победителем, а сам тем временем вершит свои тёмные дела.
Гарри не позволял себе сомневаться. Он будет держать Волдеморта столько, сколько нужно. И верить в то, что это не зря. А что ещё остаётся?..
Задумавшись, Поттер не заметил, как, не вписавшись в стену, неудачно махнул ногой и рассадил лодыжку об угол комода. Ногу пронзило болью. По доскам пола пролегла алая неровная дорожка. Она прихотливо вилась вслед за Гарри, повторяя причудливые выкрутасы, которые он совершал, танцуя.
Круг, второй, третий… Кровавая черта замкнулась, образовался какой-то невообразимый, состоящий из мешанины ломаных и кривых линий, но вместе с тем неуловимо гармоничный рисунок. Линии его стали медленно наливаться тревожным багровым светом. Оказавшийся в центре рисунка Волдеморт хотел что-то сказать, но смог только выкрикнуть в очередной раз про казачка.
В центре комнаты образовалась огромная, медленно вращающаяся воронка, пылающая тёмным огнём. Беспомощного Волдеморта стало засасывать туда.
Гарри упал на колени и закричал, схватившись за голову. Шрам пульсировал так, что, казалось, сейчас лопнет череп. Мир побелел от боли и крика…
И всё стихло.
Вокруг были тишина и темнота. Гарри стоял на четвереньках и тяжело дышал, а с его лба капала кровь. Капала, с глухим стуком разбиваясь о слабо светящийся в темноте Орден Анны IV степени. Он лежал на полу, в центре причудливого рисунка из алых линий.
— Справился, отрок? — сочувственно прозвучало рядом.
Поттер поднял взгляд. Ядвига Гавриловна повела рукой, одну за другой зажигая свечи в старом медном канделябре.
— Вы знали?
— Я и щас знаю, — ухмыльнулась она. — А про что?
— Про то, что Волдеморт до сих пор со мной связан.
— Балда ты, — вздохнула она. — Ясно же было сказано — не пущает Железный Занавес чужие наветы через кордон.
— Но он же… — Гарри осёкся.
— Внутри сидел, — покивала Ядвига Гавриловна. — То-то и оно. Заигрался ваш Волчья Морда в смерть Кащееву, слишком много наклепал. Вот и в тебя, мальчонку, кусок свово бессмертия упрятал. Потому его и убить было нельзя.
— Я… не понимаю, — честно признался Гарри.
— Тю, — хмыкнула старуха. — Запомни слово: «крестраж» оно по-вашему зовётся. Алёшку спросишь, нехай сам тебе расписывает. Главное, что из тебя мы эту гадость достали.
— Как?
— Сперва выпей, апосля расскажу — старуха поставила на стол полную рюмку. — Сил ты много потерял нынче, надобно восполнять.
— Да объясните вы по-человечески! — взвился на ноги Поттер.
— Да чего тут объяснять, — вздохнула старуха. — Сидел энтот змей в башке у тебя, с того самого дня сидел. А как я живой водой его стала напаивать — крепнуть стал и расти. Почуял себя в силах, да услыхал, что я Алёшке клюкву зашлю — не удержался, полез воровать. Тут-то мы его и словили.
Гибко согнувшись, она подхватила с пола Орден, нанизала его на суровую нитку и поболтала у Гарри перед глазами:
— Вот, туточки он теперь сидит. Выгнал ты его, отрок. Не сможешь ты больше со змеями гуторить.
— То есть… во мне сидел Волдеморт? — непонимающе нахмурился Гарри.
— Кусок его, — поправила профессор Ядвига. — Ну, как в дневнике том, который ты убил. Уразумел ли?
— Кажется, да, — он тяжело взгромоздился на стул и махнул стопку живой воды. — И что теперь?
— А всё, — щербато улыбнулась старуха. — отвезёшь цацку Алёшке да обскажешь всё, как есть. Домой тебе пора.
С минуту Гарри бездумно смотрел на Орден Клюквы, пытаясь уложить всё в голове. Значит, никаких больше кошмаров… значит… домой?
Вскинувшись, он дико посмотрел на Ядвигу Гавриловну, подпрыгнул, опрокинув табурет, и кинулся к двери. Замер:
— Стойте! Но как же теперь профессор Дамблдор будет использовать этот артефакт, если в нём кусок Волдеморта? Он же…
— Ой, такой большой мальчик, а всё в сказки веришь, — хихикнула старуха. — Ну какой тебе «артефакт». Так… любил один есаул пофорсить. Ох и франт был, ох и красавец… Вот и заколдовал цацку, чтоб всегда блестела, всегда в глаза бросалась да чужую зависть возбуждала. Даром, что и цацка-то — дешёвая, а туда же… ты беги, беги, куда собирался.