Ученики молчали, терпеливо выслушивая наставления. За этот год они уже столько раз слышали подобные речи и находились на краю отчаяния, что к очередному сообщению о смертельной опасности отнеслись философски, насколько, конечно, такое возможно. В конце концов, расслабляться никто и не думал…
— Отныне Хогвартс не просто небезопасен. Теперь он очень и очень опасен, не забывайте об этом, — дошёл до логического завершения своей тирады Гарри. — Если вы окажетесь в опасности, забудьте о драке. Бегите. Постарайтесь как можно скорее оказаться в гостиной — не важно, какого факультета, пусть даже Слизерина. Да что там! Если ближе всего окажется кабинет Снейпа — ломитесь туда. Но своих не бросайте. Со старостами факультетов разговор будет отдельный.
Закончив вдохновенную речь, Гарри устало плюхнулся на ступеньки лестницы, давая возможность однокашникам обсудить очередную смертельную опасность. И тихо и, наверное, лицемерно порадовался тому, что гриффиндорцы давным-давно готовы к худшему, и их уже ничем не напугать.
— Так что случилось? — понизив голос так, что его было тяжело услышать в поднявшемся гуле голосов, спросил Рон, присаживаясь рядом с Гарри на ступеньку. С другой стороны устроилась Гермиона.
— Как обычно — ничего хорошего, — вздохнул Гарри и принялся вполголоса пересказывать друзьям события сегодняшнего утра.
— Я провожу собрание старост, а вы двое — следите за младшими ребятами, — к концу повествования Поттера у Гермионы, по всей видимости, уже был довольно чёткий план действий, который она и принялась излагать. — И чтоб ни на шаг от них не отходили! Под любым предлогом, даже в туалет с ними ходить будете!
— Думаешь, в унитазе или в раковине поместится гриндлоу? — осведомился Гарри, уже подозревая, что энтузиазм Гермионы потенциально способен породить больше проблем, чем козни Вольдеморта.
— Там поместилась Тайная комната, — отрезала староста, поднимаясь со ступенек: пора было конвоировать толпу учеников к Большому залу.
Как и следовало ожидать, слизеринцы тоже были настороже. Толпами, правда, не ходили, но пребывали тоже довольно тесными кучками человек по десять-пятнадцать. Да и организовали прибытие слизеринцы однозначно грамотнее. Впрочем, Гриффиндору так дробиться было не выгодно: многие привыкли работать в команде, а слизеринцы в большинстве своём действовали поодиночке.
Глядя на преподавательский стол, Гарри был готов во всеуслышание вознести хвалу Салазару Слизерину и Годрику Гриффиндору, да и всем тем, кто веками подогревал межфакультетскую вражду: если учителя и заподозрили что-то, увидев выбранный учениками стиль передвижения, то, видимо, списали всё именно на очередное обострение межфакультетской вражды.
Поймав взгляд Малфоя, разумеется, являющегося главным режиссёром спектакля со слизеринской стороны, Поттер полностью утвердился в том, что мыслит в правильном направлении. Оценив ситуацию, Гарри максимально уверенной походкой (получалось, похоже, не слишком внушительно, потому что невыспавшегося юношу нещадно шатало из стороны в сторону) продолжил двигаться в выбранном ранее направлении. Слизеринский староста продолжил стоять на одном месте, состроив на лице самую высокомерную из имеющихся в арсенале мину. И всё бы оно ничего, да только вот двигался Гарри так, что в определённый момент времени он окажется в одной точке пространственной плоскости с Драко Малфоем. Иными словами, лобовое столкновение было неминуемо. Зал замер: прежде подобных разборок между Драко Малфоем и Гарри Поттером не происходило. Во всяком случае, посреди Большого зала. Завтрак ещё не начался, так что многие ученики всё ещё не сидели за столами, свободно передвигаясь по оперативному простору. Но взгляды были прикованы к двум шестикурсникам. Когда до момента столкновения осталось всего несколько шагов, Поттер бросил короткий взгляд на учительский стол и немного снизил скорость. Уступать дорогу по-прежнему никто не желал но, когда собравшиеся инстинктивно зажмурились, случилось неожиданное: противники разошлись, лишь довольно ощутимо пихнув друг друга плечами. В общем, разошлись почти с миром.
На протяжении трапезы слизеринцы и гриффиндорцы старательно испепеляли друг друга взглядами, всячески демонстрируя окружающим зрителям, как они друг друга ненавидят. Большинство учеников, по всей видимости, об истинной причине спектакля осведомлены не были, так что корчили врагам рожи за компанию и весьма натурально. Зрители, а в первую очередь директор, пока не привыкший к обострениям межфакультетских отношений и регулярным склокам, пребывали в состоянии, близком к шоковому, а когда под чьим-то взглядом в руке слизеринца погнулась ложка, и вовсе потеряли связь с действительностью. Не все, конечно: деканы противоборствующих факультетов отнеслись к происходящему философски, а профессора Флитвик и Спраут, по всей видимости, были готовы делать ставки. Профессор же Трелони, на правах местной блаженной, и вовсе сидела в уголке, праздно созерцая заколдованный потолок и время от времени выдавая своей соседке (в этот раз сия участь настигла профессора Синистру) видения из покрытого мраком тайны, но, несомненно, ужасного будущего.