Хорошая сторона его детства заключалась в том, что он никому не был нужен. Плохая заключалась в том же.
В доме миссис Фигг как всегда пахло капустой. Раньше Гарри видел в этом только дурной запах, но теперь, зная положение сквибов в обществе, догадывался, что капуста всего лишь отражала достаток миссис Фигг. Такие, как она, были изгоями общества. Было сложно поверить, что именно сквиба Дамблдор оставил приглядывать за Мальчиком–который–выжил, но этот вопрос Гарри решил отложить на потом.
После того, как миссис Фигг налила ему чай и положила очередной деревянный кекс, он достал письмо из Хогвартса и протянул его старухе.
— Понимаете, миссис Фигг, мои тетя и дядя запрещают мне говорить обо всяких странных вещах. Может, вы когда–нибудь видели что–то такое?
Простодушная миссис Фигг — почти такая же, какой он запомнил ее в Визенгамоте — приняла пергамент и печально улыбнулась. Интересно, сколько ждут своего письма сквибы? Куда отправляют учиться их? Десятилетний Гарри тряхнул головой, выбивая из нее шестнадцатилетнего.
— Да–да, я знаю, что это. Давай–ка я налью себе немного бренди.
Миссис Фигг удалилась и Гарри, старательно раскрошив руками кекс, стал ожидать длинной истории. Старушка не подвела его и выложила, как на духу, все, что сама знала о Хогвартсе. Вспоминая свое первое знакомство со Школой Чародейства и Волшебства, явившейся ночью во время бури в виде великана с растрепанной шевелюрой, Гарри подумал, что Дамблдор чересчур много поставил на эффект неожиданности. Куда проще было отправить миссис Фигг в дом Дурслей, чтобы старушка незаметно вручила письмо.
— Отправлю им сову, чтобы они прислали кого–нибудь из учителей, — подвела итог миссис Фигг, совершенно очарованная тем, что донесла до юного волшебника столь важные сведения, она тут же удалилась на второй этаж. Гарри, продолжая крошить кекс, терпеливо ждал.
Спустя пару часов ему все же пришлось вернуться к Дурслям и помогать тете Петунье готовить обед. В основном вся помощь сводилась к тому, что он делал что–нибудь «неправильно», тетя с присущим ей остервенением кидалась на эту оплошность, ее настроение повышалось, и это, надо думать, улучшало вкус будущей еды. Гарри поглядывал на часы и пытался сосредоточиться на стейке, который нужно было переворачивать ровно в ту секунду, которую тетя Петунья считала подходящей. Секундная стрелка отсчитывала время, которое оставалось потрачено совершенно бездарно с точки зрения новой магической войны. Когда три стейка были готовы и подошел черед тонюсенького кусочка мяса из обрезка для самого Гарри, в дверь постучали.
Хорошим знаком было уже то, что некто, заявившийся на порог к Дурслям, не был в курсе устройства звонка или игнорировал его. Тетя Петунья, пока еще не ощутившая ничего необычного, направилась открывать дверь, предварительно сняв передник. Гарри остался у плиты и стал прислушиваться к возне в коридоре.
Открылась дверь, тетя вежливо поприветствовала гостя, а затем послышался ее фирменный истошный визг и на этот звук из гостиной в коридор побежал дядя Вернон. Они заголосили на разные лады, стали доказывать что–то гостю, но Гарри продолжал методично переворачивать мясо на сковороде, полагая, что именно так должен вести себя ничего не понимающий десятилетний ребенок. Неподалеку от него, упершись взглядом в экран, смотрел передачу Дадли.
Гарри решил воспользоваться минуткой и проверить одну из родившихся в его голове теорий, связанную с воспитанием кузена:
— Дадли, скажи, а какие передачи тебе нравятся больше всего?
— Че? — Дадли отвлекся от экрана и просверлил Гарри изумленным взглядом. В предыдущей версии своей жизни Гарри счел бы этот взгляд суровым и не предвещающим ничего хорошего, но теперь их разделяла пропасть в пять лет, и это автоматически давало фору.
— Хотел узнать, какие передачи тебе больше всего нравятся? — он повторил вопрос.
— Не знаю, — пробормотал Дадли, явно огорошенный такой репликой от кузена. Гарри следил за тем, как складывается на плотном лбу тяжелая складка и надеялся, что легкие дозы задумчивости сделают Дадли хоть немного похожим на человека к тому времени, когда находиться в одном доме с Гарри будет опасно для жизни.
— Гарри Поттер! — завопил из коридора дядя Вернон. — Немедленно иди сюда!
Гарри отправился в коридор, предварительно выключив плиту. По пути он пригладил волосы и поправил очки, как делал всегда, с тех самых пор, как у него появились волосы и очки. Хотя бы что–то осталось в нем неизменным за пять лет.
— Гарри, ты ничего не хочешь нам рассказать? — сурово начала тетя Петунья, загородив своей фигурой гостя. Остроконечная шляпа с пером выдавала в нем профессора Макгоногалл, но Гарри помнил, что знать об этом ему не положено.