— Лили, вот она, — Хагрид положил на стол альбом и показал снимок, который Гарри знал до мельчайших деталей. Лили, Джеймс и маленький Гарри — Песочные Часы не изменили этого прошлого.
— Какой она была? — тихо спросил Гарри. И, хотя он весь день вел себя так, как хотелось бы Дамблдору, в эту минуту он понял, что ему не нужно просчитывать ходы вперед. Он хотел послушать историю о маме еще раз.
— Доброй, — улыбнулся Хагрид. — Доброй, да. И, конечно, очень храброй. Думаю, поэтому она и попала в Гриффиндор. Трусам там делать нечего, да. Ты, Гарри, не подумай, что я считаю пуффендуйцев трусами, я это сказал не потому.
«Именно потому ты и сказал это, Хагрид», — подумал Гарри, но озвучивать вслух свои мысли не стал. Промолчать и соврать — все–таки разные вещи.
— Лили хорошо училась, — продолжил Хагрид. Гарри понял, что его ждет поучительная история о том, что нужно вести себя хорошо. — Была очень прилежной ученицей. Профессор Слизнорт, ваш зельевар, очень гордился ей. Пророчил большое будущее. Ну, а на пятом курсе она влюбилась в твоего отца. Хорошая была пара. Джеймс, конечно, постоянно влипал в неприятности, но Лили, наверное, была для него, вроде как, якорем. Без нее он бы пропал, в два счета, точно тебе говорю.
— Хагрид? — Гарри понял, что изо всех сил сжимает кулаки. — Скажи, как ты думаешь, она бы смогла выжить? Ну, знаешь, если бы не я?
Повисла тишина. Гарри слушал, как бьется его собственное сердце, и понимал ответ на свой вопрос. Конечно, она была бы жива, если бы ей не нужно было защищать Гарри. Джеймс и Лили остались бы счастливой парой волшебников. Вместо чувства вины теперь, спустя шесть лет после того, как он узнал правду о смерти родителей, Гарри ощутил гнев. Волан–де–Морт заставил страдать столько семей, что даже сегодня отголоски его тирании оставались трагедиями для многих детей. Невилл, бабушка которого жила воспоминаниями о его родителях. Сьюзен, у которой в живых осталась одна лишь тетя. Он сам, Гарри, которого воспитывали жестокие родственники. Скольких еще Волан–де–Морт лишил самого дорогого?
— Гарри, не надо тебе о таком думать, — нерешительно ответил Хагрид.
— Она все равно умерла бы, — неожиданно вмешался Снейп. — Она была членом Ордена Феникса и противостояла Пожирателям Смерти. Волан–де–Морт убил десятки волшебников, возможно, сотни. Если бы твоя мама не умерла в Годриковой Впадине, она умерла бы в другой битве.
Гарри обернулся к Снейпу. Взгляды их на секунду встретились, но Гарри увидел на чужом лице только отчужденность. Превзойти учителя окклюменции было невозможно.
— Да, — рассеянно подтвердил Хагрид. — Думаю, так оно и было.
Они возвращались в замок молча. Снейп не сказал больше ни слова, а Гарри нечего было говорить ему. В кармане лежала фотография родителей, которую украдкой он трогал, чтоб убедиться, что она действительно у него есть.
— Спасибо, профессор, — сказал Гарри, когда они оказались возле лестничных переходов, но не получил ответа.
На кровати, завернутая в подарочную упаковку, его ждала мантия–невидимка.
19. Мастер окклюменции
Выручай–комната была переполнена копиями библиотечных книг. Несколько копий стульев стояло в небольшом пространстве, а зачарованный дневник лежал, раскрытый на середине, прямо перед Гарри.
Страница, исписанная торопливым почерком, была посвящена переписи событий, предотвращенных вмешательством Песочных Часов. Гарри перечитывал их уже много раз, убеждая себя, что еще одна проверка не повредит, и нервно поглядывал на часы — они показывали, что осталось только десять минут до ужина.
Первый курс: философский камень,
Второй курс: Добби, Локонс,
Третий курс:
Четвертый курс: Чемпионат, Пожиратели Смерти,
Пятый курс: Орден Феникса, дом на Гриммо, Амбридж, Полумна, брат Хагрида,
До конца первого учебного года оставалось совсем немного. Гарри понял, что несколько месяцев могут быть очень небольшим сроком, когда оценил заново, сколько всего осталось не сделано.