— Я закончил готовить, тетя Петунья, — невозмутимо ответил он.
Тетя пристыжено опустила взгляд, что означало ее скудные дипломатические успехи в состоявшемся разговоре с профессором. Гарри представлял себе эту битву декана факультета смельчаков и женщины, которую Распределяющая Шляпа отправила бы в Слизерин, едва заметив в Большом Зале. К несчастью без вреда для конспирации подслушать этот разговор было невозможно. Гарри решил быть осторожным в каждой мелочи, чтобы при необходимости можно было оставить себе хоть немного пространства. Происходящее было похоже на веселую игру, в которой он уже знал все фигуры, но мог заново составить партию от начала до конца.
— Мистер Поттер? — вежливо окликнула заслоненная тетей и дядей Макгоногалл. — Рада с вами познакомиться! Меня зовут профессор Минерва Макгонагалл, я — преподаватель Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, в которую вы были приняты. Рада сообщить вам…
— Он никуда не поедет! — взвизгнула тетя Петунья и к удовольствию Гарри умчалась вверх по лестнице. Раздался хлопок двери.
Дядя Вернон, оставшись в меньшинстве, решил не вмешиваться в ход событий, только сверлил волшебницу суровым взглядом.
— Очень приятно познакомиться, — сообщил Гарри, от души радуясь, что для беседы с Дурслями направили Макгонагалл, а не Хагрида, поскольку повторная встреча с великаном могла пустить псу под хвост весь амбициозный план пятикурсника.
Дополнительный месяц, учебники, практика… Ему нужно было обогнать Гермиону Грейнджер до того, как они окажутся в одном поезде первого сентября.
— Мне тоже приятно, мистер Поттер, — вежливо улыбнулась профессор.
— Скажите, а мне нужно будет что–нибудь покупать для этой школы? В письме было сказано про сову, — он обернулся к дяде Вернону.
— Мы ничего не будем ему покупать! — дядя Вернон топнул ногой, но наткнулся на вежливую улыбку Макгонагалл, потряс руками в грозной растерянности и побежал по лестнице вслед за женой.
— У меня нет денег, — Гарри опустил взгляд к полу. Ему пришло в голову, что профессор Макгонагалл вполне могла бы оказаться превосходным легилиментом. Иначе объяснить ее успех в воспитании близнецов Уизли было сложно. С другой стороны, вряд ли превосходный легилимент сможет долго руководить Гриффиндором без вреда для душевного равновесия.
Уличать во лжи Макгонагалл не стала. Гарри узнал о том, что в банке магического сообщества осталось хранилище его семьи, где, вероятно, находятся сбережения семьи Поттеров.
— Мамы с папой? — безжалостно мучая собственную совесть, спросил Гарри.
Растрогать Макгонагалл оказалось не так просто, как он предполагал. Профессор сухо кашлянула и без подробностей, придерживаясь общедоступной информации, рассказала Гарри о том, как погибли его родители, кем они были, и как она, их непосредственный учитель, сожалеет о случившемся.
Отвечая профессору версией Дурслей про автокатастрофу, он хотел промотать время вперед. Дальше, дальше, туда, где он сможет получить доступ к учебникам, погрузиться в историю первой магической войны, сможет изучить организацию Ордена, прошлое Дамблдора и других его членов.
— Скажите, вы могли бы помочь мне с этим хранилищем родителей? — спросил Гарри, выдержав подходящую моменту печальную паузу.
Вместо положенной слезы Макгонагалл объяснила, что ее ждет много важных дел перед началом учебного года, но она обязательно пришлет ответственного сотрудника, который поможет Гарри разобраться в изгибах Косого Переулка.
— Он придет в субботу, к полудню, не забудьте подготовиться, мистер Поттер, — сообщила она перед тем, как попрощаться.
Гарри уже знал, кто придет к нему в субботу в полдень. Помечая очередной день галочкой бессмысленных потерь, он улегся спать под ворчание Дурслей и стал надеяться, что Хагрид будет более разумен в их вторую первую встречу.
2. Рациональное мышление
Пока тянулись бессмысленные «досубботние» дни, в голове Гарри обрастал деталями коварный план по предотвращению череды катастроф Хогвартса. После того, как стало окончательно ясно, что Песочные Часы не имели к нарглам ни малейшего отношения и были суровой магической реальностью, мысли Гарри неизбежно привели его к необходимости рациональных решений.
Понукаемый каждое утро тетей Петуньей, получающий знакомые подзатыльники от дяди Вернона, огорошивающий меж дела Дадли сложными вопросами, Мальчик–который–продолжал-жить готовился к войне. Пока эта война существовала только в его голове, но так было лучше. Впервые он сам мог спланировать всё, от начала до конца, имея фору в пять лет, что даже по меркам Дамблдора наверняка было серьезным преимуществом.