Гарри приблизился. В горле пересохло. Не нужно было воображать, что эти каменные змеи настоящие; их глаза выглядели удивительно живыми.
Он догадался, что он должен делать. Гарри прочистил горло, и изумрудные глаза, казалось, замерцали.
"Откройтесь", - сказал Гарри слабым, осевшим шипением.
Змеи разделились, стена треснула, ее половины скользнули в стороны, и Гарри, дрожа с ног до головы, вошел внутрь.
Глава Семнадцатая. Наследник Слитерина
Он стоял в конце очень длинного, темного зала. Каменные колонны, увенчанные переплетенными змеями, поддерживали высокий потолок, утопавший во тьме, и отбрасывали длинные черные тени в неверном зеленоватом свечении, наполнявшем зал.
С тяжело бьющимся сердцем, Гарри неподвижно стоял, вслушиваясь в холодную тишину.
Что это там мелькнуло в темном углу, Василиск? И где же Джинни?
Он вытащил палочку и стал медленно двигаться вперед, мимо колонн со змеями. Каждый осторожный шаг гулко отдавался в темных мрачных стенах.
Гарри прищурился, приготовившись закрыть глаза при малейшем шорохе, но, казалось, только пустые глазницы каменных змей следили за ним. Несколько раз он холодел внутри, когда ему казалось, что они шевелятся.
Уже поравнявшись с последней парой колонн, он вдруг увидел огромную статую высотой до потолка, стоявшую у задней стены.
Гарри пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в лицо гиганта: оно было древним и обезьяноподобным, подбородок обрамляла длинная борода, которая ниспадала вниз почти до самого края складчатой мантии, откуда виднелись две огромные серые ступни, попиравшие гладкий пол зала. А между его ступнями, лицом вниз, лежала маленькая фигурка в черном, с огненно-рыжими волосами.
"Джинни! - прошептал Гарри, бросаясь к ней и падая на колени. - Джинни - не умирай - пожалуйста, только не умирай, - он отбросил палочку в сторону, схватил Джинни за плечи и перевернул на спину. Лицо ее было белым, как мрамор, и таким же холодным на ощупь, но ее глаза были закрыты, а значит, она не подверглась Окаменению. Но тогда она, должно быть... - Джинни, прошу тебя, проснись", - в отчаянии шептал Гарри, встряхивая ее. Безнадежно, ее голова безвольно раскачивалась из стороны в сторону.
"Она не проснется", - произнес мягкий голос.
Гарри резко выпрямился и развернулся, так и не встав с колен.
Высокий, черноволосый юноша стоял у ближайшей колонны, наблюдая за ним. Его силуэт был размыт, как будто Гарри смотрел на него сквозь затуманенное окно. Но ошибки быть не могло...
"Том... Том Ребус?"
Ребус кивнул, не спуская глаз с лица Гарри.
"Что ты имеешь в виду "она не проснется"? - в отчаянии крикнул Гарри. Она не... она не ...?"
"Пока еще она жива, - вымолвил Ребус. - Но только пока".
Гарри смотрел на него. Том Ребус учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, однако, сейчас он стоял здесь, все такой же, шестнадцатилетний, и от него исходил странный туманный свет.
"Ты привидение?" - нерешительно спросил Гарри.
"Воспоминание, - спокойно ответил Ребус, - хранившееся в дневнике пятьдесят лет".
Он указал на пол. Там, внизу, у ног гигантской статуи лежал раскрытый маленький черный дневник, найденный Гарри в туалете Стонущей Миртл. Какое-то мгновение Гарри недоумевал, как этот дневник попал сюда, но были куда более срочные дела, не терпевшие отлагательств.
"Ты должен помочь мне, Том, - попросил его Гарри, вновь приподнимая голову Джинни. - Мы должны как-то выбраться отсюда. Здесь Василиск... Я не знаю, где он, но он может появиться в любой момент... Пожалуйста, помоги мне..."
Ребус не шелохнулся. Гарри, обливаясь потом, смог приподнять Джинни с пола и нагнулся, чтобы подобрать свою палочку.
Но она исчезла.
"Том, ты не видел...?"
Гарри взглянул на него. Ребуса все еще наблюдал за ним - вертя в длинных пальцах палочку Гарри.
"Благодарю", - сказал Гарри, протягивая руку.
Кончики губ Ребуса скривились в усмешке. Он продолжал пристально смотреть на Гарри, бездумно вертя его палочку в руках.
"Послушай, - нетерпеливо произнес Гарри, его колени подгибались под мертвой тяжестью тела Джинни. - Нам надо уходить! Если Василиск придет..."
"Он не придет, пока его не позовут", - спокойно ответил Ребус.
Гарри, не в силах больше поддерживать Джинни, осторожно опустил ее на пол.
"О чем ты говоришь? - в смятении спросил он. - Послушай, отдай мне мою палочку, она мне может понадобиться..."
Улыбка на лице Ребуса сделалась шире.
"Она тебе больше не понадобится", - сказал он.
Гарри смотрел на него.
"Что ты имеешь в виду, она мне не...?"
"Я долго ждал этого, Гарри Поттер, - произнес Ребус. - Ждал возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой".
"Послушай, - сказал Гарри, теряя терпение. - Мне кажется, ты не понимаешь. Мы в Потайной Комнате. Мы можем поговорить позднее -"
"Мы будем разговаривать сейчас", - произнес Ребус, все еще широко улыбаясь, и положил палочку в карман.
Гарри испытующе смотрел на него. Здесь происходило что-то очень странное...
"Как Джинни оказалась в таком состоянии?" - медленно спросил он.
"Хм, это интересный вопрос, - с удовлетворением заметил Ребус. - И это довольно длинная история. Я полагаю, настоящая причина того, что Джинни Висли находится в таком состоянии, заключается в том, что она раскрыла свое сердце и поведала все свои тайны и секреты невидимому незнакомцу".
"О чем ты говоришь?" - непонимающе спросил Гарри.
"Дневник, - ответил Ребус. - Мой дневник. Маленькая Джинни писала в нем месяц за месяцем, открывая мне все свои несчастья и огорчения: как ее братцы дразнят ее, как ей пришлось идти в школу в поношенной одежде и со старыми учебниками, как, - тут глаза Ребуса блеснули, - как она не думала, что когда-нибудь понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру..."
Все время, пока он говорил, глаза Ребуса не отрывались от лица Гарри. В них сквозило странное, почти голодное выражение.
"Ужасно, просто невыносимо скучно слушать глупые маленькие огорчения одиннадцатилетней девочки, - продолжал он. - Но я был терпелив. Я написал ей в ответ. Я посочувствовал ей. Я был добр. Джинни просто полюбила меня. Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том... Я так счастлива, что у меня есть такой дневник, где я могу все написать... Это как друг, которого я могу носить с собой в кармане..."