Двери напротив дуба были открытыми, пропуская свет на дорогу и лужайку. Медленно, неопределенно группы людей спускались на лужайку вниз, нервно рассматривая все вокруг Знака Уповающихся Смертью, которые сбежали в ночь. Глаза Гарри, однако, были смотрели на землю футе от самой высокой башни. Он вообразил, что он мог видеть сквозь темноту, видеть что-то, находящееся в траве там, хотя он должен был действительно слишком далеко видеть что — то подобное. Даже, как он смотрел бессловесно на место, где он думал должно лежать тело Дамблдора, однако, он видел людей, начинающих двигаться к этому месту.
— На что они смотрят? — сказал Хагрид, поскольку он и Гарри приблизились к замку, Клык, шел близко от них, прижимаясь к их лодыжкам.
— Что это на траве? — Хагрид резко добавил шагу, направляясь теперь к футу от Башни Астрономии, где собиралась маленькая толпа. — См. это, Гарри? Прямо в футе от башни? Под где Знак… Неужели они думают, что кто-то упал?
Хагрид затих, мысль, очевидно слишком ужасная, чтобы выражать ее громко. Гарри шел рядом с ним, чувствуя боли в лице и ногах, куда полчаса назад его поражали, хотя странно отдельным способом, как если бы кто — то около него это чувствовал. Что было реально — неизбежно ужасное чувство сжимало его грудь…
Он и Хагрид продвигались через толпу бормотающих к самому месту студенты и преподаватели оставили промежуток.
Гарри слышал стон Хагрида боли и удара, но он не останавливался; он шел медленно вперед, пока он не достиг места где лежал Домблдор и присел около него. Он знал, что не было никакой надежды с момента, когда его поразило связывающее тело проклятие Дамблдора, знал, что это могло случиться только, потому что его учитель был мертв, но все еще не был готов к тому, чтобы видеть его здесь, сломанного: самый большой волшебник, которого когда либо мог знать Гарри — был мертв.
Глаза Дамблдора были закрыты, но по странному положению его тела — можно было подумать, что он спит. Гарри протянулся, выправил очки-полумесяцы на изогнутый нос, и вытер струйку крови из рта собственным рукавом. Потом он пристально посмотрел вниз на мудрое старое лицо и пробовал поглотить огромную и непостижимую правду: никогда больше Дамблдор не сможет говорить с ним, никогда снова он не сможет помочь…
Толпа бормотала позади Гарри. После долгой паузы он стал на колени и посмотрел вниз.
Медальон, который они укрази несколько часов назад, выпал из кармана Дамблдора. Он открылся, возможно при падании на землю. И хотя Гарри уже не мог чувствовать большее количество удара или ужаса, или печаль, чем он чувствовал уже, Гарри знал,… что было что-то не так…
Он перевернул медальон в своих руках. Это был не тот медальйон, как он помнил по наблюдению в Дамбльдуме, не было никакого признака декоративного S, который, как предполагалось, был символом Слизерина. Кроме того, не было ничего внутри, кроме части свернутого пергамента, сильно втиснутого в то место, где должен был быть портрет.
Автоматически, без размышления о том, что он делал, Гарри вытянул фрагмент пергамента, открыл его, и прочитал под светоммногих палочек, которые теперь были зажжены позади него:
Темному Лорду:
Сейчас я должен быть мертв задолго до того, как Вы читаете это, но я хочу, чтобы Вы знали что именно я раскрыл вашу тайну. Я украл настоящий Хоркрукс и намереваюсь уничтожить его, как только смогу.
Я сталкиваюсь со смертью в надежде, что, когда Вы встречаетесь в состязании, Вы снова умрете.
R.A.B.
Гарри ни не знал, ни заботился, о том, что это сообщение означало. Только одна вещь имела значение: Это не было Хоркрукс: Дамблдор ослабил себя, пил ужасную микстуру ни для чего. Гарри смял пергамент в руке, и его глазах появились горячие, жгучие слезы, когда позади него начал выть Клык.
Глава 29 Грустная песня Феникса
— Пойдем Гарри
— Нет
— Нельзя здесь оставаться, Гарри… Пошли…
— Нет.
Он не хотел оставлять Дамблдора, он не хотел, куда либо идти. Рука Хагрида на его плече дрожала. Тогда другой голос сказал: — Гарри, пошли.
Намного меньшая и теплая рука взяла его и потянула. Он подчинился этому усилию, не думая об этом. Он двигался как слепой через толпу, следуя за цветочным приятным ароматом в воздухе, это была Джинни которая вела его обратно в замок. Странные голоса атаковали его, рыдания и крики пронзали ночь, но Гарри и Джинни шли к вестибюлю. По сторонам от Гарри плыли лица, которые смотрели на него, шептались, удивлялись, и Грифиндорские рубины блестели на полу как капли крови, прокладывая путь к гранитной лестнице.
— Мы идем в больничное крыло, — сказала Джинни.
— я не ранен, — сказал Гарри
— это приказ Макгонагалл, — сказала Джинни. — Все там, Рон и Гермиона и Люпин и все — В груди Гарри снова поднялся страх: Он забыл о не подвижных фигурах оставшихся сзади.
— Джинни, кто-нибудь еще погиб?
— не беспокойся, никто из нас.
— Но метка мрака, Малфой сказал, что перешагнул через тело-
— Он перешагнул через Билла, но с ним все в порядке, он жив.
Что-то странное было в ее голосе.
— Ты уверена?
— Конечно я уверена… он… просто ранен, это все. Грейбак напал на него. Мадам Помфри сказала что он не будет таким как прежде.
Голос Джинни немного дрожал.
— Мы точно не знаем, какие могут быть последствия — Я имею ввиду, Грейбак оборотень, но еще не трансформировавшийся.
— Но остальные… Там были еще тела на земле.
— Невилл и профессор Флитвик оба ранены, но мадам Помфри сказала, что с ними все будет хорошо. И мертв пожиратель смерти, в него попало убивающее проклятие, котором большой блондин стрелял повсюду — Гарри, если бы у нас не было твоего Феликса, я думаю, мы бы все были мертвы, но, но все промахивалось мимо нас — Они добрались до больничного крыла. Открыв дверь, Гарри увидел лежащего Невилла, вероятно спящего, в кровати возле двери. Рон, Гермиона, Луна, Тонкс и Люпин собрались у другой кровати возле конца больничной палаты. Они все повернулись на звук открывающейся двери. Гермиона подбежала к Гарри и обняла его; Люпин шел очень быстро, выглядя обеспокоенным.
— С тобой все в порядке, Гарри?
— Все хорошо, как Билл?
Ни кто не ответил. Гарри посмотрел через плечо Гермионы и увидел, что не узнаваемое лицо Билла лежало на подушке, так ужасно разрезано и разодранное, что выглядело страшно. Мадам Помфри намазывала его рану какой-то зеленой вонючей мазью. Гарри помнил, как Снейп легко залечил рану от Sectumsempra у Малфоя своей палочкой.
— Вы не множите залечить это с помощью заклинания или чего-нибудь еще? — спросил он ее.
— Здесь заклинания не работают, — ответила Мадам Помфри.
— Я попробовала все что знаю, но нет способа лечения от укуса оборотня.
— Он был укушен не во время полнолуния, — сказал Рон, который пристально смотрел в низ на лицо своего брата, как если бы мог вылечить его только взглядом. — Грейбак не трансформировался, так что Билл конечно не сможет стать… настоящим…?
Он посмотрел не решительно на Люпина.
— Нет, Я не думаю что Билл станет настоящим оборотнем, — сказал Люпин, — но это не означает что он у него не будет последствий. Раны очень серьезные. Мало вероятно, что они заживут полностью — и Билл может иметь волчьи повадки с этого момента.
— Однако Дамблдор может знать что-нибудь об этом, — сказал Рон. — Где он? Бил дрался с эти маньяком по приказу Дамблдора, Дамблдор обязан ему, он не может оставить его в таком состоянии — Рон — Дамблдор погиб, — сказала Джинни.
— Нет! — Люпин дико посмотрел с Джинни на Гарри, с надежной, что он опровергнет ее, но когда Гарри не сделал ничего, Люпин осел на стул рядом с кроватью Билла, и закрыл лицо руками. Гарри никогда ранее не видел, чтобы Люпин терял контроль. Он отвернулся и встретился глазами с Роном, в тишине обмениваясь взглядами, подтверждая, что сказала Джинни.