— Гораций — сказал Дамблдор, освобождая Гарри от ответсвтенности произнести что-либо из этого — любит уют. Он также любит компанию знаменитых, преуспевших людей. Ему нравится чувствовать, что он влияет на людей. Он никогда не хотел славы для себе; он предпочитает стоять сзади — больше пространства для распространения. Он обычно выбирал себе любимчиков в Хогвартсе, иногда за их амбиции или за их мозги, иногда за их очарование или их талант, и он был зловеще удачлив выбирая тех кто потом становился выдающимися в своих областях. Гораций сформировал своего рода клуб из своих любимчиков вместе с ним в центре, устраивая знакомства, выковывая полезные контакты между членами клуба, и всегда получая маленькую пользу за это, будь то бесплатная коробка его любимых замороженных ананасов или возможность рекомендовать следующего младшего члена Отдела по Отношениям с Гоблинами.
Гарри внезапно представил себе живую картинку большого раздутого паука, плетущего сеть вокруг себя там и здесь. Чтобы взять своих больших и вкусных мух поближе.
— Я рассказываю это тебе — продолжил Дамблдор — не для того чтобы отвернуть тебя от Горация — или, как мы должны называть его теперь, профессора Слизнерога — но чтобы предупредить тебя. Он без сомнения попытается заполучить тебя в свой клуб, Гарри. Ты ведь будешь жемчужиной его коллекции; "Мальчик-Который-Выжил"… или как они тебя теперь называют "Избранный"
При этих словах туман, который не имел ни какого отношения к окружающему их, вернулся в память Гарри. Он вспомнил о словах, которые слышал несколько недель назад, словах которые имели ужасное и определенное значение для него: Ни один не сможет жить пока жив другой…
Дамблдор остановился, поравнявшись с церковью которую они прошли раньше.
— Вот здесь, Гарри. Схватись за мою руку.
На этот раз, собравшись, Гарри был готов к аппарированию, но сам процесс остался столь же неприятным. Когда давление исчезло, и он снова смог дышать, он стоял на узкой деревенской дорожке рядом с ДАмблдором и смотрел на сгорбленный силуэт второго самого любимого здания в мире: Норы. Назло чувству ужаса, которое только что прошло через него, его дух поднялся при виде здания. Там был Рон…а также Миссис Уизли, которая готовила лучше всех кого он знал…
— Если ты не возражаешь Гарри — сказал Дамблдор, когда они миновали ворота. — Я хотел бы поговорить с тобой еще чуть-чуть прежде чем мы расстанемся. Наедине. Может быть здесь?
Дамблдор указал на полуразрушенное каменное строение, где Уизли держали свои метлы. Немного заинтригованный Гарри, последовал за Дамблдором через скрипучую дверь в место чуть меньшее чем средний шкаф. Дамблдор зажег свет на кончике палочки и улыбнулся Гарри.
— Я надеюсь ты простишь мне упоминание об этом, Гарри, но я очень рад и немножко горд за то как ты справляешься со всем после всего что случилось в Министерстве. Если ты позволишь, я думаю Сириус был бы горд тобой.
Гарри взглотнул; казалось что его голос покинул его. Он никак не мог подумать, что они будут обсуждать Сириуса; было достаточно больно слышать как дядя Вернон спрашивал — Его крестный умер? — и еще больнее слышать имя Сириуса, случайно упоминаемое Слизнерогом.
— Это было жестоко — мягко сказал Дамблдор — что вы с Сириусом были так мало вместе. Жестокий конец того, что должно было быть долгими и счастливыми отношениями.
Гарри кивнул, его глаза сконцентрировались на пауке, который карабкался по шляпе Дамблдора. Он мог сказать, что Дамблдор понял, что он мог даже подозревать то, что до прибытия его письма, Гарри проводил почти все время у Дурслей, лежа в кровати, отказываясь от еды и глядя в затуманенное окно, полное холодной пустоты, которую он ассоциировал с дементорами.
— Было сложно — наконец сказал Гарри, очень тихим голосом — осознать, что он больше мне не напишет
Его глаза вспыхнули на мгновение и он прищурился. Он почувствовал себя глупо за то что признал это, но факт был в том, что у него был кто-то вне Хогвартса, кто интересовался что с ним случилось, почти как родители, и что это было самым радостным найти своего крестного отца… а теперь почтовые совы никогда не принесут ему такого счастья…
— Сириус давал тебе многое, что ты никогда не знал до этого — спокойно сказал Дамблдор — и конечно потеря была разрушительной…
— Но в то время как я был у Дурслей… — перебил Гарри, его голос стал громче — я осознал, что я не могу закрыть себя от этого или — или сломаться. Сириус не хотел бы чтобы это произошло, не так ли? И, в любом случае, жизнь коротка… Посмотрите на мадам Боунс, на Эвелину Вэнс… Я могу быть следующим, мог же? Но если и так — яростно сказал он, теперь смотря прямо в голубые глаза Дамблдора, сверкающие в свете палочки — я буду уверен, что я заберу так много Пожирателей Смерти со мной, как смогу, и Волдеморта тоже, если получится.
— Сказано так как сказал бы сын обоих твоих отца и матери, а также истинный крестный сын Сириуса! — сказал Дамблдор, поддерживающее хлопая в ладоши в сторону Гарри — Я снимаю свою шляпу перед тобой — или я бы снял, если бы не боялся засыпать тебя пауками.
— И теперь, Гарри, к более насущным темам… Как я понял, ты выписывал все Ежедневные Пророки за последние две недели?
— Да — сказал Гарри, и его сердце забилось чуть быстрее.
— Тогда ты должен был видеть, что было не так уж много белых пятен относительно твоих приключений в Зале Пророчеств?
— Да — снова сказал Гарри — И теперь все знают что я единственный…
— Нет, они не знают — прервал его Дамблдор — Есть только два человека во всем мире, которые знают полное содержание пророчества сделанного о тебе Лорде Волдеморте, и они оба стоят в этой душном, полном пауков сарае для метел. Это верно, что очень многие предположили, что Волдеморт послал своих Пожирателей Смерти украсть пророчество, и что это пророчество касалось тебя.
— Кстати, буду ли я прав если скажу что ты еще ни кому не рассказал что ты знаешь, что именно гласит пророчество.
— Да, — сказал Гарри.
— Мудрое решение, в целом — сказал Дамблдор — хотя я думаю, что ты можешь открыться своим друзьям, мистеру Рональду Уизли и мисс Гермионе Грейнджер. Да, — продолжил он, когда Гарри испуганно посмотрел на него — я думаю они должны знать. Ты оказываешь им плохую услугу скрывая что-то столь важное от них.
— Я не хотел…
— …взволновать или напугать их? — сказал Дамблдор, смотря на Гарри сверху его полулунных очков — Или, быть может, признаться что ты и сам волнуешься и напуган? Тебе нужны твои друзья, Гарри. Как ты правильно сказал, Сириус не хотел бы чтобы ты закрыл себя.
Гарри ничего не сказал, но Дамблдор кажется и не нуждался в ответе. Он продолжил — Переходя к другой, хотя и относящейся к данной, теме, я желал бы давать тебе отдельные уроки со мной в этом году.
— Персональные… с вами? — сказал Гарри, в изумлении переставший молчать.
— Да. Я думаю пришло время, чтобы я приложил руки к твоему образованию
— А чему вы будете меня учить, сэр?
— О, чуть-чуть того, чуть-чуть этого — сказало Дамблдор беспечно.
Гарри с надежой подождал, но Дамблдор вдавался в детали, так что он спросил кое-что еще, что беспокоило его немного.
— Если у меня будут уроки с вами, мне не надо будет заниматься Окклюменцией со Снейпом, не так ли?
— Профессором Снейпом, Гарри — и да, не надо.
— Отлично, — сказал Гарри с облегчением — потому что они были…
Он остановился, пытаясь не сказать что он действительно думал.
— Я думаю слово «фиаско» будет самым правильным здесь — сказал Дамблдор, кивая.
Гарри засмеялся.
— Чтож, это значит, что теперь я не буду видеть профессора Снейпа так часто — сказал он — потому что он не позволит мне продолжать изучать Зелья если я не получу "(Outstanding забыл как это было. Что-то вроде выдающихся)" — по моим совам, а я знаю, что не получил.
— Не считай своих сов пока они не прилетели — серьезно сказал Дамблдор — Которые, как мне кажется, должны прилететь чуть позже сегодня. Еще две вещи, прежде чем мы разойдемся.