— Гермиона дарит, — ответил Рон, — Ну давай посмотрим, что там, пока ты не начал чувствовать себя виноватым.
Секунду спустя Гарри издал пронзительный вопль и вылетел из постели — сверток был полон личинок.
— Мило! — прокомментировал Рон, трясясь от смеха, — Очень предусмотрительно.
— По мне так лучше уж это, чем ожерелье, — отреагировал Гарри, чем, наконец, привел Рон в чувство.
На всех сидящих за столом во время Рождественского ланча были новые свитера — на всех, кроме Флер (на которую, похоже, миссис Уизли времени не потратила), а сама миссис Уизли щеголяла впечатляющим золотым ожерельем и совершенно новой, темно-синей колдовской шляпой, которая вся переливалась (из-за чего-то наподобие маленьких, похожих на звезды брильянтиков).
— Это мне Фред и Джордж подарили! Красиво, правда?
— Ну, мамуля, мы поняли, что все больше и больше начинаем ценить тебя, ведь теперь нам приходиться самим стирать свои носки, — сказал Джордж, взмахивая рукой, — Пастернак, Ремус?
— Гарри, а у тебя личинка в волосах! — радостно сообщила Джинни, потянувшись через стол, чтобы стряхнуть ее. Гарри почувствовал сильный шлепок по шее.
— Ой… отвг" атительно, — Флер непроизвольно вздрогнула.
— Ага, точно, — согласился Рон. — Подливку, Флер?
В своем старании услужить ей, он перевернул миску с подливкой. Билл взмахнул палочкой, подливка взмыла в воздух и вернулась в миску.
— Ты такой же пл" ехой, как эта Тонкс, — заявила Флер Рону, перестав целовать Билла в знак благодарности, — Она тоже постоянно переворачивает…
— Я приглашала дорогую Тонкс придти сегодня, — глядя на Флер, перебила ее миссис Уизли, нарезающая морковку с совершенно ненужным усердием. — Но она не придет. Ремус, ты с ней в последнее время разговаривал?
— Нет, я вообще мало с кем общался в последнее время, — отозвался Люпин, — Но ведь у Тонкс есть собственная семья, не так ли?
— Хммм… — протянула миссис Уизли. — Возможно и так. Но у меня, как ни странно, создалось впечатление, что она планирует встретить Рождество в одиночестве.
Она раздраженно взглянула на Люпина, словно бы это он был виноват в том, что ее невесткой будет Флер, а не Тонкс, но Гарри, оглядевшись на Флер, которая кормила Билла кусочками индейки со своей вилки, подумал, что миссис Уизли ведет неравную борьбу. Тем не менее, он вспомнил, что у него был вопрос про Тонкс, а кто лучше Люпина знает о Патронусах?
— Патронус Тонкс изменился, — сказал он ему, — По крайней мере, так сказал Снейп. Я не понял, как это вообще могло случиться. Почему Патронусы меняются?
Люпин сначала прожевал и проглотил индейку, и только потом медленно ответил:
— Иногда… сильное потрясение…эмоциональная перегрузка…
— Он большой, у него четыре лапы… — Гарри, внезапно осенила идея: — Эй… а это, случайно, не может быть…?
— Артур! — внезапно вскричала миссис Уизли. Она вскочила со стула, прижимая руку к сердцу и глядя в кухонное окно. — Артур… это Перси!!!
— Что?
Мистер Уизли огляделся. Все быстро прилипли к окну. Джинни привстала, чтобы луше видеть. Без сомнения, через заснеженный двор шел Перси Уизли, его очки в роговой оправе переливались на свету. Он был не один.
— Артур… он… он с Министром!
Без сомнения, человек, которого Гарри видел в — Ежедневном пророке — шел за Перси, слегка прихрамывая, его грива седых волос и черная мантия были покрыты снегом. Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, дверь открылась, и перед оцепеневшей компанией предстал Перси.
Секунду стояла тягостная тишина. Потом Перси полузадушено пробормотал:
— Счастливого Рождества, мама.
— Ох, Перси, — только и смогла ответить миссис Уизли, заключая его в объятия.
Руфус Скримджер замер в дверном проеме, опираясь на свою трость, и улыбался, обозревая эту трогательную сцену.
— Прошу, простите это вторжение, — произнес он, когда миссис Уизли взглянула на него, протирая блестящие глаза, — Перси и я работали вместе, знаете ли — и он не мог не прерваться и навестить всех вас.
Но Перси не демонстрировал никакого желания поприветствовать кого-либо из семьи. Он стоял, с непроницаемым лицом глядя куда-то поверх голов остальных. Мистер Уизли, Фред и Джордж смотрели на него с такими же каменными лицами.
— Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, Министр, — засуетилась миссис Уизли, поправляя шляпу. — Попробуйте пундейку или нудинг… то есть наоборот…
— Нет, нет, дорогая Молли, — ответил Скримджер. Гарри догадался, что он спросил ее имя у Перси, прежде чем войти. Я не хочу навязываться, меня бы тут и не было, если бы Перси так сильно не хотел увидеть вас…
— Ох, Перси! — сквозь слезы повторила миссис Уизли, потянувшись поцеловать его.
— …Мы заглянули буквально на пять минут, так что я прогуляюсь по двору, пока вы общаетесь с Перси. Нет, нет, уверяю вас, я не хочу вмешиваться! Ну, если только кто-нибудь покажет мне ваш очаровательный сад… А, вот этот молодой человек уже поел, почему бы нам с ним не прогуляться?
Атмосфера вокруг стола ощутимо изменилась. Все переводили взгляд со Скримджера на Гарри. Никому не показалось убедительным то, что Скримджер притворился, что не знает имени Гарри, и что он выбрал для прогулки по саду именно его, хотя Джинни, Флер и Джордж уже тоже опустошили тарелки.
— А…хорошо, — в тишине ответил Гарри.
Его было не одурачить: он прекрасно понимал, что пусть Перси и захотел встретиться с семьей, но настоящая причина визита Скримджера — это разговор с Гарри наедине.
— Все в порядке, — тихо сказал он Люпину, который уже почти поднялся со стула. — В порядке, — добавил он, когда мистер Уизли открыл рот, чтобы заговорить.
— Чудесно! — сказал Скримджер, пропуская Гарри вперед к двери. — Мы просто пройдемся по саду, а потом я и Перси уйдем. Удачи всем!
Гарри шел по дворику перед заросшим и заснеженным садом Уизли, Скримджер слегка прихрамывал рядом. Гарри знал, что он был главой Аврората, он выглядел жестким, несгибаемым — стреляным воробьем, — который сильно отличался от Фаджа с его шляпой-котелком.
— Очаровательно, — сказал Скримджер, останавливаясь о садовой изгороди и оглядывая покрытую снегом лужайку с нечеткими силуэтами растений, — Очаровательно.
Гарри молчал. Ему казалось, что Скимджер наблюдает за ним.
— Я давно мечтал встретиться с тобой, — сказал Скримджер после нескольких секунд, — Ты знал об этом?
— Нет, — честно ответил Гарри.
— О, да, очень давно. Но Дамблдор очень тебя оберегал, — сказал Скримджер. — Это естественно, разумеется, — естественно, после всего, через что ты прошел… Особенно, после того, что произошло в Министерстве…
Он подождал, не скажет ли Гарри что-нибудь, но Гарри не счел это нужным, и он продолжал: — Я надеялся на возможность побеседовать с тобой, с тех пор как возглавил офис… но Дамблдор — что понятно — этому препятствовал…
Гарри все еще молчал, ожидая.
— Витало столько слухов! — сказал Скримджер, — Ну, мы ведь оба, разумеется, понимаем, что эти истории искажены и преувеличены… все эти шепотки про пророчество… про то, что ты — избранный. —..
Так, так, теперь они все ближе подходили к причине, которая, по мнению Гарри и привела Скримджера сюда.
— Полагаю, Дамблдор обсуждал с тобой все это?
Гарри помедлил, раздумывая, солгать ему или нет. Он взглянул на маленькие гномьи следы вокруг клумб, следы приятеля того пойманного Фредом гнома, что сейчас, одетый в пачку, украшал собой верхушку Рождественского дерева. Наконец, он остановился на правде… на частичной.
— Да, мы это обсуждали.
— Обсуждали, значит… — произнес Скримджер. Уголком глаза Гарри видел, что Скримджер на него косится, и притворился, что очень заинтересовался гномом, который только что высунул голову из-за замерзшего рододендрона. — А что сказал тебе Дамблдор, Гарри?
— Простите, но это только между нами, — ответил Гарри. Он старался говорить как можно более приятным голосом, и тон Скримджера, когда тот заговорил, тоже был светлым и дружелюбным. — О, кончено, это конфиденциальный вопрос, я не хочу, чтобы ты его раскрывал… нет, нет… но просто… важно ли то, что ты — избранный, — или нет?