— Так Волдеморт украл палочку Морфина и использовал ее? — спросил Гарри, выпрямившись?
— Вот именно, сказал Дамблдор, — у нас нет воспоминаний, чтобы показать это, но, я думаю, мы можем быть уверены, что так оно и было. Волдеморт применил — Ступефай — на своего дядю, взял его палочку и прошел к — большому дому через дорогу — Там он убил маггла, который отказался от его матери-ведьмы, и, для ровного счета, своих бабушку и дедушку, Таким образом он стер с лица земли род недостойных Риддлов, мстя отцу, отказавшемуся от него. Тогда он возвратился в лачугу Гаунта, выполнил сложное заклинание, которое создало ему ложные воспоминания, положил палочку Морфина рядом с ним, присвоил себе древнее кольцо и ушел.
— А Морфин так никогда и не понял, что он этого не делал?
— Никогда, — сказал Дамблдор, — Как я уже сказал, он дал очень хвастливое признание.
— Но у него же была и настоящая память все это время!
— Да, но нужно много квалифицированного Легиментиса чтобы он ее вспомнил, — сказал Дамблдор, — А зачем кому-то лезть в его память, когда он сам признался в содеянном? Но я мог впустить Морфина в последние дни его жизни, к этому времени я уже исследовал прошлое Волдеморта. Это воспоминание я нашел с большими сложностями. Когда я увидел, что оно содержит- я стал хлопотать, чтобы Морфина выпустили из Азкабана. но до того, как Министерство что-нибудь решило, он умер.
— Но как Министерство не поняло, что Волдеморт сделал это с Морфином? — Гарри произнес сердито, — Он же был несовершеннолетним в то время, не так ли? Я думал они могут обнаружить несовершеннолетнее волшебство!
— Ты прав, они могут отследить магию, но не исполнителя, вспомни: ты получил предупреждение от Министерства за Парящие Чары, хотя на самом деле это был…
— Добби! — прорычал Гарри, эта несправедливость все еще терзала его, — Так если совершить волшебство в доме совершеннолетней ведьмы или колдуна, Министерство не будет знать?
— На самом деле они не будут знать, кто совершил волшебство, — сказал Дамблдор, улыбаюсь негодованию на лице Гарри, — Они полагаются на родителей, на то что они следят за детьми в пределах своего дома.
— Но это же чепуха! — злился Гарри, — посмотрите, что случилось со мной, что случилось с Морфином!
— Я согласен, — сказал Дамблдор, — Кем бы ни был Морфин, он не заслуживал такой смерти, осужденный за преступления, которые он не совершал. Но уже поздно, я хочу показать тебе еще одно воспоминание перед тем, как ты уйдешь…
Дамблдор достал из внутреннего кармана еще один кристальный сосуд и Гарри затих, вспоминая, что Дамблдор говорил, что это- одно из самых важных воспоминаний, которые у него есть. Гарри заметил, что содержимое перетекало с трудностями, как будто замедленно, в Думоотвод, может, оно испортилось?
Это не продлится долго, — сказал Дамблдор, когда наконец опустошил сосуд, — Мы возвратимся прежде, чем ты поймешь…Еще раз туда…
И Гарри опять провалился в серебряную жидкость, на сей раз приземляясь около человека, которого он сразу узнал.
Это был более молодой Гораций Слагхорн. Гарри так привык к нему лысому, что он посчитал вид Слагхорна с толстыми, сияющими, соломенными волосами весьма смущающим, они выглядели так, будто его голова была покрыта соломой, хотя на ней уже блестела лысина размером в галеон.
Его усы, менее массивные, чем он привык, были рыжевато — блондинистые. Он был не такой толстый, каким Гарри его знал, хотя золотые пуговицы на его щедро украшенном жилете были напряжены. Его маленькие ноги лежали на вельветовом пуфике, он сидел в удобном кресле, в одной руке он держал бокал вина, другой он рылся в коробке замороженных ананасов.
Гарри осмотрелся, когда рядом с ним появился Дамблдор и увидел, что они стоят в кабинете Слагхорна. Полдюжины мальчиков сидело вокруг Слагхорна, на сиденьях тяжелее и ниже чем его, и все подростки. Гарри сразу узнал Волдеморта. Он был одним из самых красивых и выглядел наиболее расслабленным из всех мальчиков. Его правая рука лежала на подлокотнике, Гарри увидел, что он носит золотое с черным кольцо Нарволо — он уже убил отца.
— Сер, а правда что Профессор Весельчак увольняется?
— Том, том, даже если бы я и знал, я не мог бы тебе сказать, — сказал Слагхорн, качая в порицание покрытым сахаром пальцем, но слегка моргая, что нарушило эффект. — Я должен спросить, хотелось бы знать, где вы получаете вашу информацию, мальчик, что знаете больше половины учителей? Риддл улыбнулся, остальные мальчики засмеялись и бросали на него восхищенные взгляды.
— А как же ваша удивительная способность знать вещи, которые не следует, и ваша лесть людям, имеющим положение…спасибо за ананас, кстати, вы совершенно правы, это мое любимое…
Некоторые мальчики захихикали, и вдруг произошло что-то странное. Все комната внезапно наполнилась густым белым туманом, так что Гарри не мог ничего видеть, кроме лица Дамблдора, стоящего рядом. Затем голос Слагхорна прозвучал неестественно громко в тумане, — Вы далеко пойдете, мой мальчик, запомните мои слова.
Туман очистился так же внезапно, как и появился., никто даже не обратил внимание, что что-то только что произошло. Изумленный, Гарри посмотрел вокруг. Маленькие золотые часы, стоящие на столе Слагхорна показывали 11.
— Ну хорошо, а не пора ли расходиться? — спросил Слагхорн, — Вам лучше уже идти, мальчики, или у нас всех будут проблемы. Лестранж, я бы хотел получить ваше эссе до завтра, а то получите наказание… Вы тоже, Эйвери.
Слагхорн встал из кресла и поставил свой пустой стакан на стол, в то время как мальчики уходили. Волдеморт, тем не менее, оставался сидеть. Гарри мог сказать, что он бездельничал специально, желая остаться наедине со Слагхорном.
— Не смотри так, Том. — сказал Слагхорн, оборачиваясь и смотря на него, — вы же не хотите, чтобы вас застали не в постели, а вы ведь перфект…
— Сэр, я хотел спросить у вас кое-что.
— Спрашивай, мой мальчик, спрашивай
— Сэр, я хотел бы спросить, что вы знаете про Хоркруксы?
И это снова случилось: густой туман снова заволок комнату, так что Гарри не мог видеть Слагхорна или Волдеморта, а только Дамблдора, ясно улыбающегося около него. Потом голос Слагхорна снова прогремел, как это было раньше.
— Я ничего не знаю про Хоркруксы, и не сказал бы, если бы знал! Теперь сейчас же убирайся отсюда и никогда не упоминай их впредь!
— Ну вот и все, время уходить — сказал Дамблдор Гарри.
Ноги Гарри провалились, он снова стоял напротив стола Дамблдора.
— Это и все? — безучастно сказал Гарри
Дамблдор сказал, что это самое важное его воспоминание, но он не увидел в нем ничего важного. Конечно, туман, который никто не замечал, был странным, но больше ничего странного не происходило, кроме того что Волдеморт задал вопрос и не получил на него ответ.
— Ты должен был заметить, — сказал Дамблдор, садясь с другой стороны стола, — в эту память вмешались.
— Вмешались? — повторил Гарри, тоже садясь.
— Точно. Профессор Слагхорн изменил собственные воспоминания
— Но зачем он это сделал?
— Поскольку, я думаю, он стыдится того, что помнит, — сказал Дамблдор, — он пытался переделать память чтобы выставить себя в лучшем свете, стирая те части, которые мне, по его мнению, не надо видеть. Это, как ты видишь, сделано очень грубо, и это к лучшему, потому что это показывает, что настоящая память все еще там, под изменениями.
Итак, впервые, Гарри, я даю тебе домашнее задание. Твоей работой будет убедить профессора Слагхорна обнародовать настоящую память, что будет, несомненно, самой важной информацией из всей, что у нас есть.
Гарри уставился на него.
— Но, конечно, сэр, — он сказал, насколько это было возможно, уважительным голосом, — вам не нужен я- вы можете использовать Легименцию…или Веритасерум…
— Профессор Слагхорн очень способный волшебник, который всего ожидает, — сказал Дамблдор, — Он гораздо более способен к Окклюменции, чем бедный Морфий Гаунт, и я удивлюсь, если он не выпил противоядие против Веритасерума с тех пор, как я вынудил его поделиться этим воспоминанием.