– Сэр, – заговорил Шеймас, – скажите, а как отличить инферния от привидения? В «Оракуле» писали про инферния…
– Ничего подобного, – скучающе возразил Злей.
– Но, сэр, говорят…
– Если б вы внимательно прочли газету, мистер Финниган, то знали бы, что так называемый инферний оказался не кем иным, как жалким воришкой по имени Мундугнус Флетчер.
– Я думал, Злей и Мундугнус на одной стороне? – шепнул Гарри Рону и Гермионе. – Он бы должен переживать, что Мундугнуса аресто…
– Кажется, Поттеру есть чем с нами поделиться. – Злей неожиданно показал в конец класса, и его черные глаза впились в Гарри. – Давайте узнаем у него, как же отличить инферния от привидения.
Все оглянулись на Гарри, и тот стал спешно вспоминать, что говорил Думбльдор, когда они навещали Дивангарда.
– Э-э… ммм… привидения… прозрачные… – промямлил он.
– Гениально, – восхитился Злей, издевательски кривя губы в улыбке. – Сразу видно, что шесть лет обучения не прошли для вас даром. Привидения прозрачные.
Панси Паркинсон пронзительно хихикнула, другие насмешливо сморщили носы. Гарри глубоко вдохнул и, хотя внутри у него все кипело, спокойно продолжил:
– Да, привидения прозрачные, а инфернии – трупы, так? Значит, они твердые…
– Это мог бы поведать и пятилетний, – осклабился Злей. – Инферний – труп, воскрешенный заклинанием черного мага. Инфернии не живые существа, они действуют по воле колдуна подобно марионеткам. Привидение же, как всем известно, суть оттиск почившей души, оставшийся на земле… прозрачный, по справедливому замечанию многомудрого Поттера.
– То, что сказал Гарри, и есть самое ценное! А как их еще различить? – вмешался Рон. – Встретишься с таким в темном переулке и сразу глянешь, твердый он или нет! Не спрашивать же: «Извините, вы случайно не оттиск почившей души?»
По классу побежал хохоток, быстро стихший под взглядом Злея.
– Минус еще десять баллов с «Гриффиндора», – сказал он. – Очень умно, Рональд Уизли. Впрочем, чего и ожидать от человека, который настолько тверд, что не в состоянии аппарировать ни на дюйм.
Гарри возмущенно открыл рот, но Гермиона схватила его за руку и зашептала:
– Не надо, перестань! Какой смысл, только заработаешь очередное взыскание, и все!
– Итак, откройте учебники на странице двести тринадцать, – слегка усмехаясь, приказал Злей, – и прочтите первые два абзаца о пыточном проклятии…
Рон весь урок подавленно молчал. Когда прозвонил колокол, Лаванда догнала его и Гарри (заметив ее приближение, Гермиона мистическим образом исчезла) и принялась возмущаться бестактностью Злея, но лишь сильней разозлила Рона; чтобы отделаться от Лаванды, он вслед за Гарри скрылся в мужском туалете.
– Согласись, что Злей прав, – сказал Рон, пару минут молча простояв перед треснувшим зеркалом. – Даже не знаю, стоит ли сдавать экзамен. Я не могу понять сути аппарирования…
– Но можешь дополнительно позаниматься в Хогсмеде и посмотреть, что получится, – резонно заметил Гарри. – Так или иначе, это интересней, чем запрыгивать в идиотское кольцо. А уж потом, если тебе покажется, что ты все равно… как бы это… не настолько хорош, как хотелось бы, можешь отложить экзамен и сдать летом вместе со мно… Миртл, здесь мужской туалет!
Из унитаза в соседней кабинке вылетело привидение девочки и повисло под потолком, рассматривая их сквозь толстые, белые, круглые очки.
– А-а, – мрачно проворчала она. – Это вы.
– А ты кого ждала? – спросил Рон, глядя на нее в зеркало.
– Никого, – хмуро отрезала Миртл, ковыряя прыщ на подбородке. – Он сказал, что вернется ко мне… но ты тоже так говорил… – она обиженно покосилась на Гарри, – а сам не приходил много месяцев. Я давно поняла: мальчишкам нельзя доверять.
– Мне казалось, ты являешься в другом туалете, – сказал Гарри, который вот уже несколько лет старательно обходил его стороной.
– Ну являюсь, – Миртл недовольно дернула плечом, – но это не значит, что мне нельзя оттуда выходить. Я как-то видела тебя в ванной, помнишь?
– Очень живо, – ответил Гарри.
– Я думала, я ему нравлюсь, – пожаловалась Миртл. – Может, если вы уйдете, он появится? У нас столько общего… я уверена, он это тоже почувствовал…
Она с надеждой посмотрела на дверь.
– Много общего? – развеселился Рон. – В смысле, он тоже обретается в сифоне?