– У в-вас п-получилось, – заметил Гарри, стуча зубами, но не успели слова слететь с его губ, контур исчез. Думбльдор оглянулся.
– Гарри, прости, я совсем забыл, – сказал он и повел палочкой в сторону Гарри, чья одежда сразу стала сухой и теплой, будто ее высушили перед жарко натопленным камином.
– Спасибо! – произнес Гарри, но Думбльдор уже отвернулся к гладкой стене. Он больше не пытался колдовать, лишь стоял и пристально вглядывался в нее, точно читал что-то невероятно интересное. Гарри ждал, затаив дыхание; он не хотел отвлекать Думбльдора.
После двух минут очень напряженного молчания тот еле слышно проговорил:
– Да быть этого не может. Как грубо.
– Что, профессор?
– У меня есть сильные подозрения, – Думбльдор сунул здоровую руку во внутренний карман и достал короткий серебряный ножик; Гарри обычно измельчал таким ингредиенты для зелий, – что нам придется заплатить за вход.
– Заплатить? – удивился Гарри. – Дать что-нибудь двери?
– Именно, – подтвердил Думбльдор. – Кровь, если я не сильно ошибаюсь.
– Кровь?
– Я же говорю, грубо. – В голосе Думбльдора звучало презрительное разочарование; очевидно, Вольдеморт не оправдал его ожиданий. – Фокус, как ты, несомненно, догадался, в том, что враг не может войти, не ослабив себя. Как обычно, лорд Вольдеморт упускает из виду, что есть вещи пострашнее физического увечья.
– Да, но все равно, если этого можно избежать… – пробормотал Гарри. Он испытал в жизни немало боли и отнюдь не стремился получить добавку.
– Увы, иногда страдания неизбежны, – отозвался Думбльдор, откинул рукав, высвобождая поврежденную руку, и занес нож.
– Профессор! – запротестовал Гарри и шагнул к нему. – Лучше мне, все же я…
Он не знал, что хотел сказать, – моложе, крепче? Думбльдор только улыбнулся. Сверкнуло серебряное лезвие, забил алый фонтанчик; стену густо окропили темные сверкающие капли.
– Ты очень добр, Гарри, – сказал Думбльдор и провел кончиком волшебной палочки над глубоким порезом. Рана мгновенно затянулась; точно так же Злей залечил раны Малфоя. – Но твоя кровь гораздо ценнее моей. Ага, кажется, сработало…
Полыхающий контур возник снова и на этот раз не исчез; обрызганный кровью камень внутри арки испарился, образовав проем, за которым царила непроницаемая тьма.
– Пожалуй, я пойду первым, – решил Думбльдор и шагнул в арку. Гарри торопливо последовал за ним, засветив на ходу палочку.
Им открылось совершенно нереальное зрелище: необъятная пещера, такая высокая, что было неясно, есть ли у нее потолок, и огромное черное озеро без конца и края. Издали – видимо, из центра озера – исходило туманное зеленоватое свечение, отражавшееся в застывшей водной глади. Этот странный свет и лучи волшебных палочек лишь чуть-чуть разрежали непроглядную бархатистую тьму, но не проникали особенно далеко. Здешний мрак был плотней обычной темноты.
– Пойдем, – тихо сказал Думбльдор. – И осторожно, не коснись воды. Держись поближе ко мне.
Он зашагал вдоль берега; Гарри пошел следом, почти наступая ему на пятки. Их шаги гулким, звонким эхом отражались от узкой полосы камней, опоясывавших озеро. Они шли и шли, но пейзаж не менялся: с одной стороны – шершавая стена, с другой – безграничная черная зеркальная гладь и загадочное зеленоватое свечение в центре. Это жуткое место, зловещая тишина вокруг пугали и подавляли.
– Профессор, – наконец не выдержал Гарри. – По-вашему, окаянт здесь?
– О да! – отозвался Думбльдор. – Я уверен. Вопрос лишь в том, как к нему подобраться.
– А нельзя… призывным заклятием? – спросил Гарри. Он понимал, что вопрос глупый, но даже себе не признавался, до чего охота убраться отсюда как можно скорее.
– Разумеется, можно. – И Думбльдор остановился так резко, что Гарри едва не уткнулся в него. – Почему бы тебе не попытаться?
– Мне? Э-э… ладно…
Гарри такого не ожидал, однако откашлялся и, подняв волшебную палочку, громко произнес:
– Акцио окаянт!
С шумом, напоминающим взрыв, над темной водой футах в двадцати от берега взвилось что-то большое и бледное; не успел Гарри его рассмотреть, оно с громким всплеском исчезло. По воде побежали большие глубокие круги. Гарри в страхе отскочил назад и ударился о стену; сердце билось очень сильно. Он повернулся к Думбльдору:
– Что это было?
– Полагаю, нечто, готовое защищать окаянт.
Гарри посмотрел на воду. Черная поверхность озера вновь разгладилась и засверкала как стекло; волны улеглись неестественно быстро. Сердце все еще бешено колотилось.