– Импеди…
Он не успел договорить. Нечеловеческая боль пронзила тело; Гарри упал на траву. Кто-то вопил от боли; все ясно, он умрет; Злей запытает его до смерти или до сумасшествия…
– Нет! – вскричал голос Злея. Боль прекратилась внезапно, как и началась; Гарри лежал на траве, свернувшись клубком, судорожно вцепившись в палочку и задыхаясь. Где-то сверху Злей кричал: – Вы что, забыли приказ? Поттер принадлежит Черному Лорду – мы должны его оставить! Уходим! Уходим!
Гарри щекой почувствовал, как задрожала земля, – Амик, Алекто и огромный блондин повиновались и побежали к воротам. Гарри завыл от ярости. Ему сейчас было все равно: жить или умереть; он с трудом поднялся и, слепо шатаясь, пошел на Злея, которого ненавидел так же, как самого Вольдеморта…
– Сектум…
Злей махнул палочкой и отразил проклятие, но Гарри был теперь близко и ясно видел его лицо. С него исчезла ухмылка; пламя пожарища освещало черты, искаженные бешенством. Собрав всю волю, Гарри подумал: «Леви…»
– Нет, Поттер! – вскричал Злей.
Раздался грохот, Гарри отлетел назад и опять сильно ударился спиной о землю; палочка выпала из руки. Гарри лежал совершенно беззащитный, как недавно Думбльдор; в ушах звенели вопли Огрида и вой Клыка. Над ним нависло бледное лицо Злея. В жарком отсвете пожара оно полыхало ненавистью – совсем как в тот миг, когда он убивал Думбльдора.
– И ты, Поттер, осмеливаешься обращать против меня мои собственные заклятия? Это я их придумал… я, Принц-полукровка! Хочешь взять меня моим же изобретением, как твой паршивый папаша? Не выйдет… я сказал нет!
Гарри метнулся за своей палочкой; Злей выпустил в нее заклятие, она отлетела далеко в сторону и потерялась из виду.
– Ну, тогда убей меня, – прохрипел Гарри. Он не чувствовал страха, только гнев и презрение. – Убей меня, как убил его, трус пога…
– НЕ СМЕТЬ, – завизжал Злей, неожиданно обезумев, и его лицо исказилось нечеловеческой мукой, точно он страдал не меньше, чем скулящий, завывающий пес в охваченной пожаром хижине, – НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ!
Он хлестнул палочкой. Словно раскаленный кнут ударил Гарри по лицу и швырнул его спиной о землю; из глаз посыпались искры, из легких вышел весь воздух. Наверху вдруг зашуршали крылья, и что-то огромное закрыло собой звезды: на Злея летел Конькур. Злей отшатнулся, спасаясь от острых как бритва когтей. Гарри с трудом сел – в глазах все плыло – и увидел, что Злей удирает со всех ног, а громадное животное, хлопая крыльями, несется за ним с пронзительным жутким криком, какого Гарри еще никогда не слышал…
Гарри насилу поднялся и мутным взором огляделся, надеясь разыскать палочку и возобновить преследование. Его пальцы шарили по траве, отбрасывая какие-то веточки, но он уже знал, что время упущено. Действительно, когда он нашел палочку и повернулся к воротам, над ними лишь кружил гиппогриф: Злей успел дезаппарировать.
– Огрид, – позвал Гарри, все еще оглушенный, и завертел головой. – ОГРИД!
Он, шатаясь, побрел к горящему домику. Оттуда выскочила огромная фигура с Клыком на спине. Гарри с благодарным воплем опустился на колени; его трясло с головы до ног, все тело страшно болело, прерывистое дыхание с болью вырывалось из груди.
– Ты как, Гарри? Нормально? Гарри? Скажи что-нибудь…
Гигантская волосатая физиономия плавала над Гарри, заслоняя небо. Кругом витал запах горелого дерева и паленой шерсти; Гарри протянул руку и нащупал утешительно теплого, живого Клыка.
– Я нормально, – выдохнул Гарри. – А ты?
– Яс’дело… чтоб меня прикончить, такой ерунды маловато.
Огрид сунул ладони под мышки Гарри и дернул вверх с такой силой, что на миг вовсе оторвал его от земли. На щеке Огрида под стремительно опухающим глазом кровоточила глубокая рана.
– Надо потушить твой дом, – сказал Гарри, – заклинание «агуаменти»…
– Я ж помнил, что чего-то в этом роде, – пробормотал Огрид, поднял еще тлеющий зонтик, розовый в цветочек, и выкрикнул: – Агуаменти!
Из зонтика забила вода. Гарри поднял палочку – она показалась свинцовой – и чуть слышно пролепетал:
– Агуаменти!
Они с Огридом вместе заливали дом водой, пока не потухли последние угольки.
– Все не так страшно, – радостно произнес Огрид через несколько минут, обводя взором дымящиеся развалины. – Пустяки, Думбльдор в два счета поправит…
От одного имени у Гарри узлом завязалось нутро. Сейчас, когда кругом воцарилась тишина, в душе распахнулся ужас.
– Огрид…
– Представляешь, сижу, бинтую ножки лечуркам и вдруг слышу: идут. – Огрид грустно покачал головой, глядя на свое изуродованное жилище. – Небось обгорели до головешек, бедняжечки…