— Нет, Поттер! — вскричал Злей. Раздался грохот, Гарри отлетел назад и опять сильно ударился спиной о землю; палочка выпала из его руки. Гарри лежал совершенно беззащитный, как недавно Думбльдор; в его ушах звенели вопли Огрида и вой Клыка. Внезапно над ним нависло бледное лицо Злея. В жарком отсвете пожара оно полыхало ненавистью — совсем как тогда, когда он убивал Думбльдора.
— И ты, Поттер, осмеливаешься обращать против меня мои собственные заклятия? Это я их придумал… я, Принц-полукровка! Хочешь взять меня моим же изобретением, как твой мерзкий папаша? Нет уж… не выйдет!
Гарри метнулся за своей палочкой; Злей выпустил в нее заклятие, она отлетела далеко в сторону и потерялась из виду.
— Ну, так убей меня, — прохрипел Гарри. Он не чувствовал страха, только гнев и презрение. — Убей меня, как убил его, трус пога…
— НЕ СМЕТЬ, — завизжал Злей, неожиданно обезумев, и его лицо исказилось нечеловеческой мукой, точно он страдал не меньше, чем скулящий, завывающий пес в охваченной пожаром хижине, — НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ!
Он хлестнул палочкой по воздуху. Словно раскаленный кнут ударил Гарри по лицу и швырнул его спиной о землю; из глаз посыпались искры, из легких вышел весь воздух. Вдруг наверху зашуршали крылья, и что-то огромное закрыло собой звезды: на Злея летел Конькур. Злей отшатнулся, спасаясь от острых как бритва когтей. Гарри с трудом сел — в глазах все плыло — и увидел, что Злей удирает со всех ног, а громадное животное, хлопая крыльями, несется за ним с пронзительным, жутким криком, какого Гарри еще никогда не слышал…
Гарри насилу поднялся и мутным взором огляделся по сторонам, надеясь разыскать палочку и возобновить преследование. Его пальцы шарили по траве, отбрасывая какие-то веточки, но он уже знал, что прошло слишком много времени. Действительно, когда он нашел палочку и повернулся к воротам, то увидел только кружащего над ними гиппогрифа: Злей успел дезаппарировать.
— Огрид, — позвал Гарри, все еще оглушенный, и завертел головой. — ОГРИД!
Он, шатаясь, побрел к горящему домику. Оттуда выскочила огромная фигура с Клыком на спине. Гарри с благодарным криком опустился на колени; его трясло с головы до ног, все тело страшно болело, прерывистое дыхание с болью вырывалось из груди.
— Ты как, Гарри? В порядке? Гарри? Скажи что-нибудь…
Гигантская волосатая физиономия плавала над Гарри, заслоняя небо. Кругом витал запах горелого дерева и паленой шерсти; Гарри протянул руку и почувствовал рядом обнадеживающе теплого, живого Клыка.
— Я нормально, — выдохнул Гарри. — Ты тоже?
— Яс’дело… чтоб меня прикончить, такой ерунды маловато.
Огрид сунул ладони подмышки Гарри и дернул вверх с такой силой, что его ступни на миг оторвались от земли. Когда его поставили на ноги, он заметил на щеке Огрида кровь, текущую из глубокой раны под стремительно опухающим глазом.
— Надо потушить твой дом, — сказал Гарри, — заклинание «Агуаменти»…
— Я помнил, что чего-то в этом роде, — пробормотал Огрид, поднял розовый в цветочек зонтик, от которого шел дым, и выкрикнул: — Агуаменти!
Из зонтика забила вода. Гарри поднял палочку — она показалась свинцовой — и чуть слышно пролепетал:
— Агуаменти!
Они с Огридом вместе заливали дом водой, пока не потухли последние угольки.
— Все не так страшно, — радостно произнес Огрид через несколько минут, обводя взором дымящиеся развалины. — Пустяки, Думбльдор в два счета поправит…
Услышав это, Гарри содрогнулся от мучительной боли в животе. Сейчас, когда кругом воцарилась тишина, он вдруг особенно остро почувствовал обрушившееся на него горе.
— Огрид…
— Представляешь, сижу, бинтую ножки лечуркам и вдруг слышу: идут, — Огрид грустно покачал головой, глядя на свое изуродованное жилище. — Небось обгорели до головешек, бедняжечки…
— Огрид…
— Но чего там случилось, Гарри? Я только видел, как они улепетывали из замка, но на кой черт Злей пошел с ними? Куда он…? Ловить, что ли?
— Он… — Гарри откашлялся; горло пересохло от дыма и страха. — Огрид, он убил…
— Убил? — громко переспросил Огрид, глядя вниз, на Гарри. — Злей? Кого? Про что это ты?
— Думбльдора, — договорил Гарри. — Злей убил… Думбльдора.
Огрид хлопал глазами. Та небольшая часть его лица, что не была закрыта волосами, выражала полнейшее непонимание.
— Чего Думбльдора? А, Гарри?
— Думбльдор умер. Злей его убил …
— Не говори так, — грубо перебил Огрид. — Злей убил Думбльдора!... Не глупи, Гарри. Зачем ты так говоришь?
— Я сам видел.
Огрид помотал головой, неверяще, но сочувственно, очевидно считая, что Гарри не в себе из-за проклятия или после удара по голове…
— Там, видать, вот чего получилось: Думбльдор велел Злею идти с ними, с Упивающимися Смертью, — уверенно сказал Огрид. — Для виду, Гарри. Я так думаю. Слушай, давай-ка отведем тебя в школу. Пошли-ка, пошли…
Гарри даже не пытался спорить. Его все еще колотила дрожь. Огрид сам все узнает, и очень скоро… Они направились к замку. Во многих окнах горел свет. Гарри отчетливо представлял, как внутри все бегают из комнаты в комнату, рассказывая друг другу об Упивающихся Смертью, о Смертном знаке, о том, что кого-то, наверное, убили…
Распахнутые дубовые двери проливали свет на подъездную дорогу и газон. Медленно, неуверенно на крыльцо выходили люди в пижамах и халатах. Они осторожно спускались по ступенькам и нервно вглядывались в темноту, высматривая Упивающихся Смертью, исчезнувших в ночи. Но взгляд Гарри был прикован к подножию самой высокой башни замка, и ему казалось, что он видит в траве небольшое черное возвышение — хотя на самом деле с такого расстояния не мог ничего разглядеть. Пока он молча смотрел туда, где, по его расчетам, лежало тело Думбльдора, к башне стал стекаться народ.