— Попался! — заорал Рон, извлекая второй стручок. Гермионе как раз удалось расколоть первый, и в миске кишели бледно-зеленые семена, похожие на червячков.
До конца урока о вечеринке Дивангарда они больше не говорили. Следующие несколько дней Гарри пристально наблюдал за Роном и Гермионой, но они вели себя, как обычно, разве что стали немного вежливей друг с другом. Гарри решил подождать и посмотреть, что произойдет на вечеринке у Дивангарда, под влиянием усладэля и при неярком освещении, а пока посвятил себя более насущным заботам.
Кэтти Белл по-прежнему лежала в больнице и о выписке речи не было, а значит, в многообещающей гриффиндорской команде, которую Гарри пестовал с самого сентября, не хватало одного Охотника. Гарри долго тянул с заменой, надеясь на возвращение Кэтти, но в преддверии открытия сезона был вынужден признать, что в первом матче против «Слизерина» Кэтти участвовать не сможет.
Гарри ужасала мысль о новых отборочных испытаниях, поэтому однажды после превращений он, с неприятным чувством, имевшим мало общего с квидишем, подошел к Дину Томасу. В классе почти никого не осталось, но под потолком все еще носились щебечущие желтые птички — создания Гермионы; остальные не сумели сотворить из воздуха хотя бы перышка.
— Ты еще хочешь быть Охотником?
— Что?… Да, конечно! — восторженно откликнулся Дин. За его спиной Симус Финниган с кислым видом закидывал в рюкзак учебники. Гарри знал, что Симус обидится, и предпочел бы не брать Дина, но, с другой стороны, благо команды прежде всего, а Дин на испытаниях сыграл лучше Симуса.
— Отлично, тогда ты принят, — сказал Гарри. — Тренировка сегодня в семь.
— Понял, — радостно кивнул Дин. — Ура, Гарри! Черт, поскорей бы рассказать Джинни!
Он вылетел из класса. Гарри остался наедине с Симусом, и этот сам по себе неприятный момент еще больше испортила канарейка Гермионы, которая, пролетая над Симусом, нагадила ему на голову.
Выбор замены для Кэтти огорчил не только Симуса. В общей гостиной много ворчали насчет того, что теперь в команде целых два одноклассника Гарри. Конечно, за школьные годы он успел свыкнуться с пересудами и почти не обращал на них внимания, однако понимал, что выиграть в грядущем матче просто необходимо. Если «Гриффиндор» победит, все сразу забудут, что когда-то критиковали его, и начнут уверять, будто всегда считали подобранную им команду великолепной… Ну, а в случае проигрыша, мрачно думал Гарри… он давно уже свыкся с пересудами…
Вечером, наблюдая за тем, как летает Дин, как слаженно он работает вместе с Джинни и Демельзой, Гарри нисколько не жалел о своем выборе. Отбивалы, Пикс и Проустак, тоже играли лучше день ото дня. Один только Рон вызывал беспокойство.
Гарри всегда знал, что Рон — игрок нестабильный, нервный и неуверенный в себе. К несчастью, приближающееся открытие сезона сильно усугубило все его страхи. Он пропустил полдюжины мячей — почти все были посланы Джинни — и играл все хаотичней, пока наконец не ударил по губам подлетевшую Демельзу Робинс. Бедняжка кривыми зигзагами полетела к земле, разбрызгивая во все стороны кровь.
— Я случайно, прости, Демельза, прости! — закричал Рон ей вслед. — Я просто…
— Опупел от страха, — сердито закончила за него Джинни, которая приземлилась рядом с Демельзой и осматривала ее распухшую губу. — Вот болван, Рон, смотри, что наделал!
— Я все исправлю, — сказал Гарри, опускаясь возле девочек, и направил волшебную палочку на губу Демельзы со словами: «Эпискей». — И вообще, Джинни, не называй Рона болваном, ты не капитан команды…
— А я увидела, что тебе некогда назвать его болваном, и подумала, кто-то же должен…
Гарри с трудом подавил смех.
— Наверх, ребята, взлетаем…
В целом, тренировка оказалась одной из худших за весь семестр, но… матч был слишком близко, и Гарри решил, что сейчас честность — не самая лучшая политика.
— Спасибо, все хорошо поработали, мы обязательно размажем «Слизерин», — утешающе сказал он, и Охотники с Отбивалами ушли из раздевалки довольные.
— Я летал, как мешок драконьего навоза, — бесцветно произнес Рон, как только за Джинни захлопнулась дверь.
— Ничего подобного, — твердо возразил Гарри. — Ты лучший Охранник из всех, кто у меня пробовался, Рон. Просто ты очень нервный.
Всю дорогу до замка он всячески утешал Рона, и когда они поднялись на второй этаж, Рон значительно повеселел. Гарри отвел в сторону гобелен, чтобы, как всегда, пройти в гриффиндорскую башню коротким путем — и наткнулся на Дина и Джинни. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и целовались с таким ожесточением, что, казалось, склеились ртами.
В груди Гарри сразу выросло громадное чудовище и принялось рвать когтями его внутренности; в голову хлынула жаркая кровь, уничтожив все мысли, кроме одной — навести на Дина порчу, превратить его в слизняка! Справившись с этим неожиданным помешательством, Гарри словно издалека услышал окрик Рона:
— Эй!
Дин и Джинни оторвались друг от друга; оглянулись.
— Что тебе? — спросила Джинни.
— Я не желаю, чтобы моя сестра целовалась в общественном месте!
— Это место было очень уединенным, пока ты не вперся! — парировала Джинни.
Дин явно смутился. Он криво улыбнулся Гарри, но тот не смог улыбнуться в ответ; новоявленное чудовище грозно ревело, требуя немедленно выкинуть Дина из команды.
— Э-э… пойдем, Джинни, — сказал Дин, — вернемся в общую гостиную.
— Ты иди! — скомандовала Джинни. — А я скажу пару ласковых моему дорогому братцу!
Дин ушел. По его виду было ясно, что он рад исчезнуть.
— Значит, так, — сказала Джинни. Она отбросила с лица длинные рыжие волосы и свирепо воззрилась на Рона. — Давай раз и навсегда договоримся. Тебя не касается, с кем я встречаюсь и что делаю…
— Еще как касается! — не менее гневно перебил Рон. — Думаешь, я хочу, чтобы мою сестру называли…
— Как? — крикнула Джинни, выхватывая палочку. — Как, конкретно?
— Он ничего не имел в виду, Джинни, — автоматически сказал Гарри, хотя рычащее чудище всецело поддерживало Рона.
— Очень даже имел! — Джинни ожгла Гарри возмущенным взглядом. — Сам в жизни ни с кем не целовался, разве что с тетей Мюриель, и поэтому…
— Заткнись! — взревел Рон, стремительно багровея.
— Не заткнусь! — завопила Джинни, вне себя от ярости. — Что я, не видела, как ты цепенеешь перед Хлоркой, ждешь, что она тебя поцелует в щечку? Не стыдно? Пошел бы сам и научился целоваться, может, и не страдал бы так сильно, что остальные давно это умеют!
Рон тоже схватился за волшебную палочку; Гарри поспешно встал между ними и, растопырив руки, загородил Джинни собой.
— Сама не знаешь, что плетешь! — загрохотал Рон, пытаясь обогнуть Гарри и зачаровать сестру. — Если я не делаю этого на людях…
Джинни уничижительно расхохоталась; она тоже старалась отпихнуть Гарри.
— А-а, так ты целовался со Свинринстелем? Или хранишь под подушкой фото тетушки Мюриель?
— Ах, ты…
Оранжевый луч пролетел под левой рукой Гарри и чуть не попал в Джинни; Гарри оттолкнул Рона и прижал его к стене.
— Не дури…
— Гарри целовался с Чу Чэнг! — кричала Джинни. В ее голосе зазвучали слезы. — А Гермиона — с Виктором Крумом! Один ты, Рон, ведешь себя так, будто это что-то отвратительное, а все потому, что опыта у тебя, как у двухлетнего ребенка!
С этими словами она убежала. Гарри сразу отпустил Рона; лицо у того было просто убийственное. Так они стояли, тяжело дыша, пока из-за угла не появилась миссис Норрис, кошка Филча.